Закон Республики Беларусь от 17.07.2020 № 45-З «Об изменении кодексов» (далее – Закон № 45-З) предусмотрел внесение в Гражданский процессуальный кодекс Республики Беларусь (далее – ГПК) ряда корректировок. Большая их часть направлена на то, чтобы обеспечить сплошное (т.е. во всех случаях) и непрерывное фиксирование хода судебных заседаний и отдельных судебных действий посредством использования средств звуко- и видеозаписи. Но есть преобразования, касающиеся и иных аспектов процесса, – терминологии, судебных расходов, ответственности участников судопроизводства и др.
Подробнее в нашем материале.
Закон № 45-З обращает на себя внимание не только новизной вводимых им в гражданское правосудие правил. Дело в том, что некоторых из данных правил являются спорными, не вполне продуманными и даже ошибочными, а ряд достаточно серьезных и вполне очевидных проблем Закон № 45-З не решил.
Закон № 45-З излагает в новой редакции п. 1–3, 5 ст. 1 ГПК, а также дополняет ст. 1 ГПК новым п. 4, что создает впечатление о масштабности преобразований. В действительности, однако, суть изменений довольна проста и заключается в том, чтобы привести содержащийся в ст. 1 ГПК перечень терминов в соответствие с алфавитным порядком (без какого-либо изменения самого содержания (значения) терминов), а именно: термины «апелляционная жалоба», «апелляционный протест» поднять в самое начало перечня, а термины «близкие родственники», «гражданские дела», «законные представители» – соответствующим образом в этом перечне опустить (расположив их после терминов «апелляционная жалоба» и «апелляционный протест»).
Алфавитная последовательность размещения указанных терминов была нарушена при замене Законом Республики Беларусь от 08.01.2018 № 94-З кассационной формы проверки судебных постановлений на апелляцию. Законодатель тогда чисто формально, необдуманно подошел к корректировке ст. 1 ГПК: поменяв содержащиеся в ней термины «кассационная жалоба» (п. 5 ст. 1 ГПК), «кассационный протест» (п. 6 ст. 1 ГПК) на «апелляционная жалоба», «апелляционный протест», оставил два новых термина на старых структурных позициях. В результате (и на эту проблему мы уже обращали внимание1) термины «близкие родственники», «гражданские дела», «законные представители» оказались в алфавитном перечне ст. 1 ГПК неоправданно выше терминов, начинающихся на букву «А» («апелляционная жалоба», «апелляционный протест»).
______________________________
1 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 17.
Весьма отрадно, что законодатель все-таки восстановил в ст. 1 ГПК логику перечисления терминов. Вместе с тем заметим, что обеспечить в ст. 1 ГПК алфавитный порядок можно было бы и без тех сложных с точки зрения юридической техники преобразований, которые предусмотрел Закон № 45-З. Для этого достаточно было лишь просто исключить термины «апелляционная жалоба», «апелляционный протест» из текста ст. 1 ГПК. Причем отказ от дефиниций данных терминов не смог бы привести к каким-либо негативным последствиям, поскольку суть апелляционной жалобы и апелляционного протеста однозначно и четко раскрыта в ст. 405 ГПК. Содержащиеся в ст. 1 ГПК определения апелляционной жалобы и апелляционного протеста ничего нового к этому не прибавляют и, по сути, констатируют лишь то, что и так вполне очевидно.
Отказаться можно было бы и от некоторых других перечисленных в ст. 1 ГПК терминов, например, термина «преюдиция» (п. 13 ст. 1 ГПК), поскольку ни он сам, ни производные от него термины нигде в ГПК (кроме ст. 1) не используются, а само понятие (определение) преюдиции в научной доктрине является очень дискуссионным2. Вместе с тем дефиниции других терминов в ст. 1 ГПК имело бы смыл закрепить. Например, это касается термина «видеоконференцсвязь» (см. ч. 2 ст. 178, ст. 1851, 419 ГПК), потому что в настоящее время не вполне понятно, видеоконференцсвязь подразумевает использование для дистанционного участия в процессе только каких-то особых программно-технических средств (в частности, специальной – связывающей только суды – защищенной сети электросвязи) или любых Интернет-технологий. Ответ на данный вопрос особенно актуален сейчас, когда из-за распространения инфекции COVID-19 значительно увеличилась потребность в дистанционном проведении судебных заседаний.
______________________________
2 Удобная возможность изъять данный термин из ст. 1 ГПК была даже еще раньше, когда Законом от 4 января 2012 г. № 337-З эта статья была изложена в новой редакции (суть изменений состояла в том, что смысловой порядок перечисления терминов в ст. 1 ГПК был заменен на алфавитный). См.: Скобелев, В. Гражданское процессуальное законодательство Республики Беларусь: проблемы совершенствования на современном этапе / В. Скобелев // Юстиция Беларуси. – 2012. – № 5. – С. 21-23.
Целесообразно расшифровать также значение термина «СМС-сообщение» (см. ч. 2 ст. 143 ГПК), поскольку суды все чаще прибегают к использованию данного средства для направления извещений и вызовов. Наконец, есть потребность закрепить определение термина «видеозапись», тем более что Закон № 45-З предусматривает использование видеозаписи для сплошного фиксирования хода судебных процессов. Ведь видеозаписью, с формальной точки зрения, можно признать и лишь одну фиксацию видеоряда, без одновременного записывания соответствующих звуков. Но такой вариант, очевидно, был бы вряд ли приемлем для целей гражданского судопроизводства. Поэтому в ст. 1 ГПК нужно установить, что видеозапись предполагает одновременное (синхронное) фиксирование информации как визуального, так и звукового характера.
Далее, в новой редакции Закон № 45-З излагает и п. 6 ст. 1 ГПК, где отныне будет содержаться дефиниция терминов «краткий протокол, протокол». Дефиниция не является новой, она позаимствована практически дословно из п. 16 ст. 1 ГПК, закреплявшего определение протокола (сам п. 16 ст. 1 ГПК исключается Законом № 45-З из текста Кодекса). Нужно сказать, что новое содержание п. 6 ст. 1 ГПК неудачно по нескольким причинам.
Во-первых, из него следует, что в кратком протоколе или протоколе «фиксируются факт производства по гражданскому делу, содержание и результаты процессуальных действий». Но понятие «производство по гражданскому делу» является очень широким по логическому объему, настолько широким, что охватывает собой абсолютно все, что происходит с гражданским делом в суде (собственно, охватывает, а потому делает излишней и заключительную часть дефиниции – «содержание и результаты процессуальных действий»). Между тем краткий протокол, протокол предусмотрен для фиксирования только строго определенной информации по делу. Поэтому более правильно в п. 6 ст. 1 ГПК было бы написать, что в кратком протоколе, протоколе фиксируется в случаях, предусмотренных ГПК, ход судебного заседания или ход отдельного процессуального действия вне судебного заседания.
Во-вторых, п. 6 ст. 1 ГПК не разграничивает понятия краткого протокола и протокола, давая им идентичное определение. Однако краткий протокол и протокол существенно отличаются друг от друга. Как видно из новой редакции ст. 113 ГПК, краткий протокол – это судебный документ, который составляется в соответствии с требованиями новых редакций ч. 1, 4 ст. 174 ГПК при осуществлении звуко- или видеозаписи судебного заседания (отдельного процессуального действия), а протокол – это судебный документ, который составляется в соответствии с требованиями новых редакций ч. 2, 4 ст. 174 ГПК в случаях, когда звуко- или видеозапись судебного заседания (отдельного процессуального действия) не ведется.
Законом № 45-З вносятся изменения в нормы ГПК, регулирующие вопросы предупреждения об уголовной ответственности свидетелей, переводчиков и экспертов. Например, сведения о предупреждении переводчика, эксперта и свидетеля об уголовной ответственности за совершение соответствующих деяний, отнесены к обязательным реквизитам краткого протокола (п. 7 ч. 1 ст. 174 ГПК). Но значительно большее внимание – прежде всего с точки зрения своеобразия юридической техники – обращают на себя другие корректировки.
Так, полностью в новой редакции излагается ч. 2 ст. 93 ГПК: «За дачу заведомо ложных показаний, за отказ либо уклонение от дачи показаний свидетель несет ответственность, установленную Уголовным кодексом Республики Беларусь». Однако по сравнению с прежней редакцией («За отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний свидетель несет ответственность, установленную Уголовным кодексом Республики Беларусь») здесь мало что изменилось: совершенно новым является лишь указание на «уклонение от дачи показаний», а в остальном имеет место лишь не совсем понятная (и даже, как будет показано ниже, нелогичная) перестановка слов местами.
Аналогичная картина наблюдается с новой редакцией ч. 2 ст. 103 ГПК: «За заведомо неправильный перевод, за отказ либо уклонение без уважительных причин от исполнения возложенных на него обязанностей переводчик несет ответственность, установленную Уголовным кодексом Республики Беларусь». Если сравнивать с прежней редакцией нормы («За заведомо неправильный перевод переводчик несет ответственность, предусмотренную Уголовным кодексом Республики Беларусь»), то новацией являются только слова «за отказ либо уклонение без уважительных причин от исполнения возложенных на него обязанностей», а слово «предусмотренную» зачем-то просто заменили на синоним – «установленную».
Еще больше вопросов вызывает новая редакция п. 3 ст. 187 ГПК: суд «предупреждает свидетеля об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, за отказ либо уклонение от дачи показаний». Здесь вообще была произведена лишь перестановка слов местами, причем их последовательность изменилась не в лучшую сторону (то же самое было сделано и в ч. 5 ст. 212 ГПК, с той только разницей, что данная часть не излагалась полностью в новой редакции). Ведь изначально в п. 3 ст. 187 ГПК говорилось, что суд «предупреждает свидетеля об уголовной ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний», и такой порядок слов был совершенно оправданным, потому что в хронологическом плане со стороны свидетеля сначала может последовать отказ или уклонение от дачи показаний, и только затем – дача заведомо ложных показаний.
Новую редакцию получает и ч. 3 ст. 280 ГПК: «Эксперту и специалисту разъясняются права и обязанности в процессе. Эксперт предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперта, за отказ либо уклонение без уважительных причин от исполнения возложенных на него обязанностей». Однако первое предложение данной части никаких изменений не претерпело. Во втором же предложении (см. его прежнюю редакцию – «Эксперт предупреждается об уголовной ответственности за отказ от дачи или дачу заведомо ложного заключения») полностью новой является фраза про «уклонение без уважительных причин от исполнения возложенных на него обязанностей», в остальном же – все та же (нелогичная) перестановка преступных деяний местами: на первое место выдвигается дача заведомо ложного заключения, а отказ или уклонение от исполнения обязанностей переносится на второе.
Допустимость практики изложения структурных элементов нормативного правового акта в подобных «новых» редакциях вызывает большие сомнения и требует обращения к положениям Закона Республики Беларусь от 17.07.2018 № 130-З «О нормативных правовых актах» (далее – Закон о НПА). В п. 2 ст. 33 Закона о НПА указано, что изложение нормативного правового акта в новой редакции осуществляется, если вносимые изменения составляют более половины его текста или внесение отдельных изменений технически сложно для изложения или восприятия текста. Поскольку речь здесь идет об изложении нормативного правового акта в новой редакции в целом, то закрепленные в п. 2 ст. 33 Закона о НПА критерии к нашей ситуации напрямую не применимы.
Нужные предписания можно найти только в ч. 1 п. 50 приложения «Требования нормотворческой техники» к Закону о НПА: «Решение о раздельном указании изменений либо об изложении структурных элементов акта3 (предложений) в новой редакции принимается в зависимости от того, при каком из указанных подходов с учетом объема вносимых изменений упрощается восприятие вносимых изменений». Как видно, решение вопроса целиком отдано на усмотрение нормотворческого органа. Но, по нашему убеждению, во все приведенные выше статьи можно было внести изменения без изложения структурных элементов статей в новой редакции – никакого ущерба восприятию изменений подобная юридическая техника не нанесла бы.
______________________________
3 Термином «акт» в данном приложении обозначается нормативный правовой акт (см. ч. 1 п. 1 приложения «Требования нормотворческой техники» к Закону о НПА).
Вообще изложение в новой редакции структурных элементов нормативного правового акта (равно как и нормативного правового акта в целом) в тех случаях, когда сама суть регулирования не претерпевает кардинальных или более-менее существенных изменений, является крайне нежелательным явлением. Во-первых, это провоцирует нормотворческие органы на упрощенный подход к изменению нормативных правовых актов: если норму всегда можно изложить в новой редакции, то, получается, и нет необходимости глубоко вникать в особенности ее содержания, формировавшиеся, быть может, на протяжении десятилетий и даже столетий, и, тем самым задуматься над вопросом – а необходима ли тут в принципе новая редакция нормы. Во-вторых, это создает обманчивое впечатление о якобы большом объеме проделанной нормотворческим органом работы. В-третьих, это запутывает правоприменителей – они стремятся (что вполне логично) отыскивать в «новой» редакции нормы (или норм) новые подходы к правовому регулированию и могут даже искусственно находить (воплощая это в правоприменительную практику) их там, где ничего нового на самом деле нет.
К сожалению, практика неоправданного изложения нормативных правовых актов и их структурных элементов в «новых» редакциях в настоящее время получила широкое распространение. Примером может служить не только Закон № 45-З (помимо названных выше, им были совершенно напрасно изложены в новой редакции и многие другие статьи ГПК, о чем будет сказано ниже). Так, главы 33 и 34 ГПК, посвященные пересмотру судебных постановлений соответственно в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, совсем недавно тоже совершенно искусственно были изложены в новых редакциях4.
______________________________
4 Скобелев, В. П. Новая редакция правил пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений по гражданским делам: реформа судопроизводства или его локальные изменения? / В. П. Скобелев // Право.by. – 2018. – № 4. – С. 52–59.
В ч. 3 ст. 281 ГПК получает закрепление новая норма: «Ходатайство об увеличении размера исковых требований должно быть оформлено в виде процессуального документа в соответствии со статьями 108–110 настоящего Кодекса». Данная новелла поспособствует реализации принципов законности, диспозитивности, выяснения действительных обстоятельств дела, состязательности и равенства сторон: волеизъявление истца об увеличении исковых требований вместе с его обоснованием будет получать четкое, недвусмысленное закрепление на бумаге, что, с одной стороны, позволит ответчику хорошо ознакомиться с данным волеизъявлением и продумать, подготовить против него защиту, а с другой – обяжет суд принимать данное волеизъявление во внимание при разрешении дела.
Вместе с тем по поводу названной новации нужно сделать и несколько критических замечаний:
Закон излагает в новой редакции ч. 3 ст. 405 ГПК. Теперь она будет иметь следующее содержание: «Если апелляционная жалоба подлежит оплате, то к ней должен быть приложен документ, подтверждающий уплату государственной пошлины, за исключением случая, когда государственная пошлина уплачена посредством использования автоматизированной информационной системы единого расчетного и информационного пространства (далее – система ЕРИП) и учетный номер операции (транзакции) в едином расчетном и информационном пространстве указан в апелляционной жалобе либо сообщен суду иным способом при подаче жалобы».
Абсолютно новой здесь является оговорка (начинающаяся словами «за исключением случая…»), позволяющая не прилагать к апелляционной жалобе документ об уплате государственной пошлины, если последняя внесена посредством системы ЕРИП и суду сообщен учетный номер транзакции. Эта новация направлена на имплементацию в процессуальном законодательстве положений ч. 4 п. 6 ст. 287 НК о том, что «факт уплаты государственной пошлины посредством системы ЕРИП подтверждается наличием в системе ЕРИП информации, подтверждающей зачисление государственной пошлины. Плательщик обязан при обращении в орган, взимающий государственную пошлину, сообщить учетный номер операции (транзакции) в едином расчетном и информационном пространстве».
В остальной же своей части («Если апелляционная жалоба подлежит оплате, то к ней должен быть приложен документ, подтверждающий уплату государственной пошлины …») новая редакция ч. 3 ст. 405 ГПК представляет собой просто перефразирование (т.е. перестановку слов местами) изначального текста данной нормы – «К апелляционной жалобе должен быть приложен документ, подтверждающий уплату государственной пошлины, если жалоба подлежит оплате». В этой связи думается, что ч. 3 ст. 405 ГПК можно было не излагать полностью в новой редакции, а просто дополнить ее оговоркой относительно особенностей подтверждения факта уплаты государственной пошлины при внесении ее через систему ЕРИП.
Именно таким образом – путем дополнения «старого» текста нормы названной оговоркой – законодатель поступил в ч. 7 ст. 4375, п. 4 ч. 4 ст. 4582, п. 4 ч. 4 ст. 4587, п. 4 ч. 3 ст. 4642 ГПК. Однако вся парадоксальность ситуации заключается в том, что согласно Закону № 45-З в эти нормы вносятся не дополнения (как того требует логика нормотворчества), а нормы ч. 7 ст. 437, п. 4 ч. 4 ст. 4582, п. 4 ч. 4 ст. 4587, п. 4 ч. 3 ст. 4642 ГПК излагаются в новой редакции. Полагаем, что здесь можно говорить о явном злоупотреблении законодателем таким приемом нормотворческой техники, как изложение структурной части нормативного правового акта в новой редакции.
______________________________
5 Помимо упомянутой оговорки «старый» текст ч. 7 ст. 437 ГПК законодатель дополнил также указанием на необходимость приложения к надзорной жалобе документа, подтверждающего уплату государственной пошлины. Думается, что тем самым законодателем было реализовано высказанное нами ранее соответствующее предложение. См.: Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 14.
Как видим, процессуальным законодательством регламентирован вопрос, каким образом заинтересованные лица должны подтверждать факт уплаты государственной пошлины на стадиях проверки судебных постановлений в апелляционном (ч. 3 ст. 405 ГПК) и надзорном (ч. 7 ст. 437 ГПК) порядках, а также применительно к частным и очень редким на практике случаям обращения в суд первой инстанции – обращениям по вопросам обжалования решения третейского суда (п. 4 ч. 4 ст. 4582 ГПК), обжалования решения трудового арбитража (п. 4 ч. 4 ст. 4587 ГПК) и выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение медиативного соглашения (п. 4 ч. 3 ст. 4642 ГПК).
Таким образом, как бы странно это ни звучало, но порядок подтверждения факта уплаты государственной пошлины применительно к ситуациям обращения заинтересованных лиц в суды первой инстанции (а это самый массовый вид обращений из всех обращений в суды в порядке гражданского судопроизводства) остается в ГПК, за исключением трех названных выше небольших исключений, совершенно неурегулированным, и на эту проблему мы уже обращали внимание6.
______________________________
6 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 14.
Причем данную проблему не способна решить появившаяся в ч. 2 ст. 109 ГПК благодаря Закону Республики Беларусь от 08.01.2018 № 94-З фраза «в том числе подтверждающие уплату государственной пошлины». Ведь из буквального содержания ч. 2 ст. 109 ГПК следует, что процессуальные документы должны иметь приложения, подтверждающие уплату государственной пошлины, «в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и иными актами законодательства», а применительно к заявлениям о возбуждении дел в суде первой инстанции такие случаи (кроме п. 4 ч. 4 ст. 4582, п. 4 ч. 4 ст. 4587, п. 4 ч. 3 ст. 4642) в ГПК не определены. Точно так нисколько не способствует решению проблемы и правило ч. 1 ст. 111 ГПК о том, что суд оставляет процессуальный документ без движения, если он не оплачен государственной пошлиной, потому что из правила не ясен критерий, на основе которого нужно судить об оплате (не оплате) государственной пошлины (формально, ч. 1 ст. 111 ГПК не исключает решения данного вопроса и на основании устного опроса заявителя сотрудником суда).
В свете сказанного считаем, что ст. 243 ГПК необходимо дополнить нормой, обязывающей истца прилагать к исковому заявлению документ, подтверждающий уплату государственной пошлины. В силу предписаний ст. 336, ч. 1 ст. 362 ГПК данная норма будет действовать и для производства по делам, возникающим из административно-правовых отношений, а также особого производства. В приказном производстве нормы, аналогичной ст. 336, ч. 1 ст. 362 ГПК, нет, поэтому редакцию п. 5 ч. 2 ст. 396 ГПК имеет смысл изменить следующим образом: «не представлены документы, подтверждающие уплату государственной пошлины». Кроме того, в ГПК нужно закрепить, что документ об уплате государственной пошлины должен прилагаться также к ходатайству истца об увеличении размера исковых требований (ч. 3 ст. 281 ГПК) и к встречному исковому заявлению ответчика (ст. 253 ГПК). Причем во все новые нормы стоит включить оговорку об особенностях подтверждения факта уплаты государственной пошлины, если она была внесена через систему ЕРИП.
Закон № 45-З, изложив в новой редакции ст. 113 ГПК, закрепил совершенно новые подходы к фиксированию хода судебных процессов по гражданским делам. Собственно, на новизну в этом вопросе указывает изменение уже самого названия данной статьи. Если раньше она называлась «Составление протокола», то теперь – «Фиксирование хода судебного заседания или совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания».
Правда, сразу же стоит отметить одну неточность в определении предмета фиксирования. Из названия и содержания ст. 113 ГПК следует, что таковым является ход каждого судебного заседания суда первой инстанции и ход совершения каждого отдельного процессуального действия суда первой инстанции вне заседания. Получается, что абсолютно любое процессуальное действие суда первой инстанции, совершаемое вне судебного заседания, подлежит фиксированию способами, о которых говорит ст. 113 ГПК. Однако в действительности это не так.
Вне судебного заседания судом первой инстанции совершается огромное количество различных процессуальных действий – на стадии возбуждения производства по делу, при подготовке его к судебному разбирательству, после вынесения решения (по вопросам, связанным с исполнительным производством, апелляционной проверкой решения и пр.). И все их фиксировать нет никакого резона. Ведь совершенно нет смысла фиксировать, например, совершаемые на стадии возбуждения дела действия по принятию судом от заявителя исковых материалов, по их рассмотрению на предмет допустимости возбуждения производства по делу, по изготовлению определения о возбуждении дела и его направлению заявителю.
Действия, совершаемые судом первой инстанции вне судебного заседания, подлежали и подлежат фиксированию только тогда, когда на это прямо указывает процессуальный закон. В частности, это такие процессуальные действия, как осмотр, освидетельствование, предъявление для опознания, судебный эксперимент (см. ст. 210, ст. 213, ч. 5 ст. 215 ГПК). Поэтому в ст. 113 ГПК следует или прямо перечислить отдельные процессуальные действия, подлежащие фиксированию, или сделать ссылки на соответствующие статьи ГПК. Отмеченная неточность, связанная с определение предмета фиксирования, перекочевала в ст. 113 ГПК из ее прежней редакции, где говорилось о протоколировании каждого отдельного процессуального действия суда первой инстанции, совершенного вне заседания. И на эту неточность мы уже обращали внимание в контексте Закона от 08.01.2018 № 94-З, которым нормы о судебных протоколах были подвергнуты корректировке7.
______________________________
7 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 15.
Суть новых подходов к фиксированию судебных процессов по гражданским делам заключается в том, что теперь согласно ч. 1 ст. 113 ГПК ход каждого судебного заседания суда первой инстанции и ход совершения отдельного процессуального действия суда первой инстанции вне заседания подлежат фиксированию путем использования средств звуко- или видеозаписи с одновременным составлением в письменной форме краткого протокола по правилам ч. 1, 4 ст. 174 ГПК. При этом заметим, что критерии выбора способа фиксации – звуко- или видеозапись – в законе не определены. По нашему мнению, данный вопрос должен решаться судом не в одностороннем порядке, а с учетом мнений юридически заинтересованных в исходе дела лиц и, конечно же, технических возможностей соответствующего судебного органа.
Наряду с этим предусмотрены случаи, когда звуко- или видеозапись хода судебного заседания (отдельного процессуального действия) не ведется:
В подобных случаях (когда звуко- или видеозапись не ведется) ход судебного заседания (отдельного процессуального действия) в суде первой инстанции подлежит фиксированию путем составления в письменной форме протокола по правилам ч. 2, 4 ст. 174 ГПК. В таком протоколе должны быть отражены процессуальные действия в том порядке, в каком они имели место, а также существенные для дела факты, установленные при производстве данных действий, и заявления лиц, участвовавших в процессуальных действиях (ч. 3 ст. 113 ГПК).
Указанные новшества обусловили потребность изложения в новой редакции главы 20 ГПК «Протоколы», причем это именно тот случай, когда новая редакция структурному элементу нормативного акта была действительно необходима. Правда, как будет показано ниже, не со всеми из появившихся в главе 20 ГПК новел можно полностью согласиться, а некоторые из сохраненных законодателем в этой главе «старых» правовых норм требуют самой серьезной корректировки.
Вполне закономерно Законом № 45-З из текста ГПК исключается ст. 239 «Применение технических средств для закрепления доказательств», регламентировавшая порядок использования средств звуко- и видеозаписи для закрепления объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, а также для фиксирования других процессуальных действий доказательственного характера. Попутно заметим, что статья весьма фрагментарно регулировала данный порядок, в том числе не давала четкого ответа на вопрос о продолжительности осуществления звуко- или видеозаписи: с одной стороны, прямого требования о ведении записи на протяжении всего судебного заседания (отдельного процессуального действия) ст. 239 ГПК не закрепляла, но с другой стороны, предусматривала, что «звукозапись, видеозапись допроса лишь некоторых свидетелей либо только одной стороны, третьего лица, а равно специально выделенных для звукозаписи и видеозаписи фрагментов чьих-либо показаний, данных в ходе допроса, не допускаются» (ч. 2 ст. 239 ГПК).
Новые подходы к фиксации судебных процессов отразились и на содержании безусловных оснований к отмене решений в апелляционном порядке. Так, если раньше одно из таких оснований п. 8 ч. 4 ст. 424 ГПК определял как «в деле отсутствует протокол судебного заседания или он не подписан лицами, обязанными его подписать», то благодаря Закону № 45-З содержание п. 8 ч. 4 ст. 424 ГПК получило новую редакцию: «по делу отсутствует звуко- или видеозапись хода судебного заседания или в деле отсутствует протокол судебного заседания в случае, когда он составляется, либо протокол судебного заседания не подписан лицами, обязанными его подписать». По этому поводу нужно сделать одно замечание: отсутствие краткого протокола судебного заседания или отсутствие на кратком протоколе необходимых подписей было бы тоже целесообразно отнести к безусловным основания для отмены решений.
Действие установленных ч. 1–3 ст. 113 ГПК правил фиксирования судебных процессов распространено на порядок фиксирования хода предварительного судебного заседания (ч. 9 ст. 264 ГПК), а также хода судебного заседания в суде апелляционной инстанции (ч. 4 ст. 113, ч. 1 ст. 420 ГПК).
В ч. 5 ст. 113 ГПК специально подчеркнуто, что «по делам, рассматриваемым в порядке надзора, ход судебного заседания не фиксируется» (тем самым законодатель сохранил, несколько модернизировав, одно из правил, содержавшихся в прежней редакции ч. 1 ст. 113 ГПК, – «Протоколы судебных заседаний по делам, рассматриваемым в порядке надзора, не составляются»). Подобный подход в современных условиях вызывает возражения.
Во-первых, в судебном заседании суда надзорной инстанции могут заслушиваться объяснения юридически заинтересованных в исходе дела лиц (ст. 443, ч. 6 ст. 445 ГПК) и мнение прокурора (ч. 7 ст. 445 ГПК), а также изучаться как имеющиеся в деле, так и дополнительно представленные материалы (ч. 2 ст. 445 ГПК). Во-вторых, фиксирование хода судебного заседания посредством звуко- или видеозаписи не составит большого труда. В-третьих, наличие в судебной системе четырех уровней надзорных инстанций (президиумов областных и Минского городского судов, судебной коллегии по гражданским делам, Президиума и Пленума Верховного Суда) свидетельствует о том, что законодатель не вполне доверяет качеству деятельности нижестоящих надзорных инстанций, а значит, их деятельность целесообразно контролироваться посредством сплошного фиксирования хода судебных процессов.
Как уже отмечалось выше, содержание краткого протокола определяется правилами ч. 1, 4 ст. 174 ГПК. В ч. 4 ст. 174 ГПК сказано, что в кратком протоколе совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания помимо сведений, перечисленных в ч. 1 ст. 174 ГПК, должны также отражаться сведения, которые в соответствии с ГПК являются обязательными для конкретного процессуального действия. Отсюда напрашивается вывод, что логическое соотношение между ч. 1 и ч. 4 ст. 174 ГПК следующее: ч. 1 ст. 174 ГПК посвящена краткому протоколу судебного заседания, а ч. 4 ст. 174 ГПК – краткому протоколу отдельного процессуального действия вне судебного заседания.
Однако внимательный анализ показывает, что это, к сожалению, не так. Прежде всего формулировка абз. 1 ч. 1 ст. 174 ГПК («При рассмотрении дела в суде первой инстанции в кратком протоколе указываются:») позволяет утверждать, что ч. 1 ст. 174 ГПК имеет отношение к абсолютно любым кратким протоколам – и тем, что отражают ход судебного заседания, и тем, что отражают ход отдельных процессуальных действий вне судебного заседания. Более того, в пп. 1, 2, 5 ч. 1 ст. 174 ГПК прямо указано на необходимость отражения в кратком протоколе определенной информации относительно не только судебного заседания, но и «совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания». Подобное регулирование, нарушая логику соотношения ч. 1 и ч. 4 ст. 174 ГПК и фактически являясь серьезной нормотворческой ошибкой, влечет и довольно существенные негативные последствия практического плана.
Ведь из п. 11 ч. 1 ст. 174 ГПК следует, что в кратком протоколе отдельного процессуального действия должны быть указаны «иные сведения, подлежащие обязательному занесению в краткий протокол в соответствии с настоящим Кодексом, за исключением сведений, предусмотренных частями второй и четвертой настоящей статьи». Но точно такому же вопросу посвящена и ч. 4 ст. 174 ГПК. Разница только в том, что ч. 4 ст. 174 ГПК предписывает включать в краткий протокол иные обязательные сведения, а п. 11 ч. 1 ст. 174 ГПК – запрещает это делать, что следует из имеющейся в этом пункте оговорки «за исключением сведений, предусмотренных частями второй и четвертой настоящей статьи»8, т.е. между двумя назваными нормами существует непримиримое противоречие.
______________________________
8 Наличие в данной оговорке упоминания про ч. 2 ст. 174 ГПК является совершенно ошибочным: ведь ч. 2 ст. 174 ГПК посвящена реквизитам протокола, поэтому ситуация, когда бы процессуальные нормы определяли какие-либо из этих реквизитов как «иные сведения, подлежащие обязательному занесению в краткий протокол в соответствии с настоящим Кодексом», исключается в принципе.
Перечисленные в ч. 1 ст. 174 ГПК сведения отчасти совпадают с информацией, которая подлежала включению в протокол согласно прежней редакции ст. 174 ГПК. Но есть немало и новаций, на которые стоит обратить внимание. Так, в отличие от «старого» полного протокола, краткий протокол должен содержать сведения о (об):
Нужно сказать, что указания о необходимости включения в краткий протокол «иных сведений» содержатся во многих статьях ГПК, поскольку Закон № 45-З дополнил текст соответствующих статей (рядом с упоминаемым в их тексте термином «протокол») словосочетанием «краткий протокол». В краткий протокол подлежат включению, например, следующие «иные сведения»: об отводе (ч. 2 ст. 34 ГПК); о ходе осмотра, освидетельствования (ч. 2 ст. 210 ГПК); о ходе предъявления для опознания (ст. 213 ГПК); о ходе судебного эксперимента (ч. 5 ст. 215 ГПК); заявления или ходатайства эксперта (ч. 3 ст. 225 ГПК); отказ истца от иска, признание иска ответчиком, условия мирового соглашения сторон, заявление сторон о заключении соглашения о применении медиации (ч. 2 ст. 285 ГПК).
Закон № 45-З разместил выражение «краткий протокол» рядом с термином «протокол» и в некоторых других статьях ГПК. В результате к краткому протоколу подлежат приобщению собственноручно изложенные свидетелем его письменные показания (п. 2 ст. 95 ГПК); переводчик обязан своей подписью в кратком протоколе удостоверить верность перевода (п. 3 ч. 1 ст. 103 ГПК); понятой обязан своей подписью в кратком протоколе удостоверить факт производства, ход и результаты процессуального действия (п. 2 ч. 3 ст. 104 ГПК); к краткому протоколу подлежит приобщению подписка переводчика о предупреждении его об уголовной ответственности (ч. 2 ст. 277 ГПК); суд после оглашения решения должен давать разъяснения о порядке ознакомления с кратким протоколом (ч. 4 ст. 311 ГПК); в краткий протокол заносятся определения, выносимые судом в ходе заседания без удаления в совещательную комнату (ч. 2 ст. 319 ГПК).
По поводу содержания краткого протокола необходимо сделать несколько критических замечаний. Согласно п. 10 ч. 1 ст. 174 ГПК в кратком протоколе должны отражаться «распоряжения судьи». Однако это не совсем верная терминология (неточность перекочевала в данную норму из прежней редакции п. 9 ч. 2 ст. 174 ГПК). Правильно говорить о распоряжениях председательствующего, поскольку даже если судья единолично рассматривает дело, то он все равно исполняет обязанности председательствующего (см. ст. 270 «Председательствующий в судебном заседании» ГПК).
Полагаем, что в краткий протокол имело бы смысл включать ввиду их важности также следующие сведения (ст. 174 ГПК предусматривает их фиксацию почему-то только лишь в протоколе):
Из ч. 2 ст. 285 ГПК видно, что отказ истца от иска, признание иска ответчиком, условия мирового соглашения сторон, заявление сторон о заключении соглашения о применении медиации должны быть не только отражены в кратком протоколе, но и подписаны в нем стороной (сторонами). Однако каким образом это реализовать (в том числе и применительно к «обычному» протоколу), процессуальный закон не раскрывает. Дело в том, что на момент поступления от стороны (сторон) соответствующего волеизъявления чистовой (финальный) вариант протокола (после вступления Закона № 45-З в силу – также и краткого протокола) судебного заседания еще отсутствует (имеется лишь его «черновик» на компьютере секретаря), тогда же, когда он в соответствии со ст. 175 ГПК будет составлен, участники разбирательства помещение суда уже покинут. В такой ситуации некоторые судебные секретари идут на ухищрения: тут же в судебном заседании распечатывают на чистом листе бумаги текст соответствующего волеизъявления (оставляя заблаговременно перед ним и после него необходимое свободное место) и дают его на подпись стороне (сторонам), а затем, при подготовке финального варианта протокола, допечатывают на этом листе недостающий текст9. Подобная практика вызывает большие сомнения с точки зрения обеспечения принципа законности.
______________________________
9 Скобелев, В. П. О некоторых вопросах примирения сторон по гражданским и экономическим спорам / В. П. Скобелев // Право в современном белорусском обществе : сб. науч. тр. / Нац. центр законодательства и правовых исслед. Респ. Беларусь ; редкол. : Н. А. Карпович (гл. ред.) [и др.]. – Минск : Колорград, 2019. – Вып. 14. – С. 338-339.
В протоколе должны быть отражены сведения, указанные в ч. 2, 4 ст. 174 ГПК. Здесь опять же, как и применительно к краткому протоколу, мы сталкиваемся с проблемой логического соотношения между двумя структурными элементами одной и той же статьи – между ч. 2 и ч. 4 ст. 174 ГПК. Положения ч. 4 ст. 174 ГПК однозначно касаются протокола только отдельного процессуального действия: «В … протоколе совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания помимо сведений, указанных в частях первой и второй настоящей статьи, должны также указываться сведения, которые в соответствии с настоящим Кодексом являются обязательными для конкретного процессуального действия».
А вот ч. 2 ст. 174 ГПК имеет отношение к любым протоколам (т.е. к составляемым и в ходе судебного заседания, и при совершении отдельного процессуального действия). Это вытекает из содержания абз. 1 ч. 2 ст. 174 ГПК, где, во-первых, говорится о протоколе в целом без каких-либо уточняющих (ограничительных) оговорок, во-вторых, есть указание о необходимости отражения в протоколе сведений, перечисленных в п. 1–8, 10 ч. 1 ст. 174 ГПК (выше мы уже отмечали, что в тексте п. 1, 2, 5 ч. 1 ст. 174 ГПК прямо написано, что соответствующая информация касается как судебного заседания, так и «совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания»).
В итоге подобное соотношение между ч. 2 и ч. 4 ст. 174 ГПК имеет своим следствием дублирование в правовом регулировании (хотя ч. 2 п. 3 ст. 28 Закон о НПА требует исключать дублирование нормативных правовых предписаний). Так, ч. 2 ст. 174 ГПК, определяя содержание в том числе и протокола отдельного процессуального действия, гласит, что в нем в соответствии с п. 8 ч. 2 ст. 174 ГПК должны быть указаны «иные сведения, подлежащие обязательному занесению в протокол в соответствии с настоящим Кодексом». Но фактически точно об этом же говорит и ч. 4 ст. 174 ГПК.
В целом реквизиты современного протокола совпадают с тем, что должно было указываться в «старом» протоколе согласно прежней редакции ст. 174 ГПК. Вместе с тем обратим внимание на некоторые новые нюансы. В соответствии с абз. 1 ч. 2 ст. 174 ГПК в протоколе должны быть указаны сведения, в том числе названные в п. 8 ч. 1 ст. 174 ГПК, т.е. «сведения об устных заявлениях и ходатайствах юридически заинтересованных в исходе дела лиц». Однако, по нашему мнению, коль скоро речь идет не о кратком, а о полноценном протоколе, то в нем следует приводить полный текст устных заявлений и ходатайств, а не только сведения об этом (для сравнения, прежняя редакция п. 7 ч. 2 ст. 174 ГПК требовала указывать в протоколе именно «заявления и ходатайства юридически заинтересованных в исходе дела лиц»).
Согласно п. 1 ч. 2 ст. 174 ГПК в протоколе нужно отражать «причины невозможности ведения звуко- или видеозаписи». Но звуко- или видеозапись не осуществляется не только по причине невозможности этого (т.е. отсутствия на то технической возможности – ч. 3 ст. 113 ГПК), но еще и потому, что в судебное заседание не явились все участники гражданского судопроизводства (ч. 2 ст. 113 ГПК).
В п. 3 ч. 2 ст. 174 ГПК («объяснения и мнения юридически заинтересованных в исходе дела лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, пояснения специалистов, данные осмотра, прослушивания звукозаписи и просмотра видеозаписи, результаты опознания и судебного эксперимента») упущено из виду такое действие, как освидетельствование, а также иные виды средств доказывания – письменные, вещественные и пр. Собственно, данная огреха перекочевала сюда из прежней редакции п. 8 ч. 2 ст. 174 ГПК.
Точно так из прежней редакции п. 10 ч. 2 ст. 174 ГПК в текст п. 4 ч. 2 ст. 174 ГПК попала и другая неточность: «заключения представителей государственных органов». В действительности представитель государственного органа никакого заключения не дает, заключение исходит от самого государственного органа (см. ст. 90 ГПК), а представитель государственного органа лишь озвучивает это заключение в судебном заседании. Поэтому слово «представителей» из указанного пункта следует исключить.
По смыслу ч. 4 ст. 174 ГПК в протоколе отдельного процессуального действия должны быть указаны сведения, перечисленные в ч. 2 ст. 174 ГПК. Однако коль скоро речь идет о протоколе именно отдельного процессуального действия, то обеспечить включение в такой протокол информации, названной в п. 3–6 ч. 2 ст. 174 ГПК, в принципе невозможно, поскольку данная информация имеет отношение к судебному заседанию, где происходит разбирательство гражданского дела по существу. В частности, как можно отразить в протоколе отдельного процессуального действия, например, «содержание судебных прений и мнение прокурора» (п. 5 ч. 2 ст. 174 ГПК) или «сведения об оглашении судебных постановлений, о разъяснении содержания, порядка и срока их обжалования» (п. 6 ч. 2 ст. 174 ГПК)?
В связи с тем, что теперь по общему правилу протокол судебного заседания (отдельного процессуального действия) не ведется, Закон № 45-З поместил в ряде норм ГПК рядом с термином «протокол» фразу «в случае, когда он составляется». Эта новация коснулась норм, предусматривающих внесение в протокол: заявлений и замечаний понятого (п. 1 ч. 2 ст. 104 ГПК); заявления об освобождении от уплаты судебных расходов (ч. 1 ст. 131 ГПК); показаний (объяснений), данных в ходе очной ставки (ч. 4 ст. 191 ГПК); замечаний и объяснений заинтересованных в исходе дела лиц, сделанных в ходе исследования вещественных доказательств (ч. 2 ст. 205 ГПК); сведений о том, что перед началом предъявления для опознания опознаваемому в отсутствие опознающего было предложено занять любое место среди предъявляемых лиц (ч. 2 ст. 212 ГПК); возражений кого-либо из участников гражданского судопроизводства против действий председательствующего эти (ч. 3 ст. 270 ГПК).
Согласно ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 175 ГПК использование средств звуко- или видеозаписи для фиксирования хода судебного заседания (отдельного процессуального действия вне заседания), а также составление краткого протокола, протокола судебного заседания (отдельного процессуального действия вне заседания) возлагается на секретаря судебного заседания (секретаря судебного заседания – помощника судьи).
Звуко- или видеозапись хода судебного заседания (отдельного процессуального действия вне заседания) должна вестись непрерывно; электронный носитель информации, содержащий копию звуко- или видеозаписи, подлежит приобщению к делу и представляет собой неотъемлемую частью краткого протокола (ч. 2 ст. 175 ГПК).
Новая редакция ч. 3 ст. 175 ГПК впервые оговорила способы изготовления протоколов: краткий протокол, протокол могут быть изготовлены как рукописным способом, так и с использованием технических средств. Полагаем, что закрепление допустимости изготовления протоколов рукописным способом вряд ли приемлемо, поскольку не отвечает современному уровню технической оснащенности судов и, кроме того, может привести к значительным сложностям при ознакомлении с протоколом (ввиду недостатков почерка изготовителя протокола заинтересованные лица могут попросту не разобрать отдельные и даже многие фрагменты рукописного текста).
Что касается сроков изготовления и подписания протоколов, то они остались прежними: и краткий протокол, и протокол должен быть изготовлен и подписан «не позднее следующего дня после окончания судебного заседания или совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания, а по сложным делам – в течение пяти дней» (ч. 3 ст. 175 ГПК). Вместе с тем думается, что сроки составления по сложным делам краткого протокола (потому что это именно краткий, а не полный протокол) могли бы быть уменьшены, а сроки составления протокола как по сложным, так и по несложным делам – увеличены (поскольку эти сроки на практике почти никогда не соблюдается ввиду объективных причин – загруженности судебных секретарей работой).
В ч. 3 ст. 175 ГПК говорится, что «о сроках составления краткого протокола, протокола, а также о праве лиц, участвующих в судебном заседании и (или) совершении отдельного процессуального действия суда вне заседания, на ознакомление с соответствующим кратким протоколом, протоколом объявляется при оглашении решения по делу». Данная, на первый взгляд, безобидная и логичная норма, содержит ряд весьма серьезных огрехов. По нашему мнению, суд должен разъяснять право на ознакомление не только с кратким протоколом, но и со звуко- или видеозаписью, которая велась в ходе судебного заседания или отдельного процессуального действия (такое право закреплено ч. 1 ст. 176 ГПК). Кстати, в ч. 4 ст. 311 ГПК данный момент урегулирован: Законом № 45-З туда было включено указание о том, что после оглашения решения суд дает разъяснения относительно порядка «ознакомления со звуко- или видеозаписью судебного заседания в случае, когда она ведется». Полагаем также, что суду следует разъяснять и новое право, предусмотренное ч. 5 ст. 175 ГПК, – на получении копии краткого протокола, протокола судебного заседания (отдельного процессуального действия) и копии соответствующей звуко- или видеозаписи.
Далее, из буквального содержания нормы вытекает, что правом на ознакомление с кратким протоколом, протоколом обладают только те лица, которые принимали реальное участие в судебном заседании (отдельном процессуальном действии), причем независимо от наличия у них заинтересованности в исходе дела (например, получается, что допрошенный в судебном заседании свидетель тоже может ознакомиться с кратким протоколом, протоколом). Однако на самом деле с кратким протоколом, протоколом вправе знакомиться по общему правилу только юридически заинтересованные в исходе дела лица, причем факт их участия в судебном заседании (отдельном процессуальном действии) значения не имеет (см. ч. 1 ст. 176 ГПК).
Наконец, момент объявления информации о сроках составления краткого протокола, протокола и праве на ознакомление с ним – «при оглашении решения по делу» – определен в ч. 3 ст. 175 ГПК не вполне верно (на идентичную проблему мы уже обращали внимание применительно к прежней редакции ст. 175 ГПК10). Потребность в оглашении указанной информации может возникать не только «при оглашении решения по делу», но и в других ситуациях. Во-первых, разбирательство дела может закончиться вынесением не решения, а определения о прекращении производства или оставлении заявления без рассмотрения. Во-вторых, по делу может быть проведено несколько судебных заседаний (например, в связи с отложением судебного разбирательства или приостановлением производства по делу). Очевидно, в отношении каждого из них должен быть составлен свой (самостоятельный) краткий протокол или протокол и, соответственно, в конце каждого заседания (в том числе того, в котором решение еще не было вынесено) оглашена информация, о которой говорит ч. 3 ст. 175 ГПК. В-третьих, если краткий протокол, протокол составляется в отношении отдельного процессуального действия, то по итогам последнего судебное постановление может вообще не выноситься. В-четвертых, протокол может вестись и в суде апелляционной инстанции, но там по итогам рассмотрения дела выносится не решение, а определение.
В соответствии с ч. 4 ст. 175 ГПК краткий протокол, протокол подписываются судьей и секретарем судебного заседания (секретарем судебного заседания – помощником судьи). Здесь законодателем упущен из виду тот факт, что судебная коллегия по делам интеллектуальной собственности Верховного Суда рассматривает дела, связанные с промышленной собственностью, коллегиально – в составе трех профессиональных судей (ч. 2 ст. 26 ГПК). Соответственно, возникает вопрос – кем из судей или ими всеми сразу должен подписываться протокол судебного заседания (о данной проблеме применительно к прежней редакции ст. 175 ГПК мы уже писали11, однако она до сих пор, в том числе и Законом № 45-З, не решена). Примечательно, что в отношении деятельности суда апелляционной инстанции, который рассматривает дела коллегиально, в ч. 4 ст. 175 ГПК вопрос с подписанием протокола судьями решен – из всех судей состава суда протокол подписывает только председательствующий.
______________________________
10 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 14.
11 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 15.
Из третьего предложения ч. 4 ст. 175 ГПК следует, что разногласия между секретарем судебного заседания (секретарем судебного заседания – помощником судьи) и судьей или председательствующим (по контексту имеется в виду только председательствующий в судебном заседании суда апелляционной инстанции) по поводу содержания краткого протокола, протокола разрешаются в порядке, установленном ч. 2, 3 ст. 30 ГПК. Проблему здесь мы видим в том, что Закон № 45-З, внеся в ст. 30 ГПК изменения в связи с новыми подходами к фиксации судебных процессов, в то же время не дополнил эту статью указанием на председательствующего, разногласия с которым по поводу краткого протокола, протокола у судебного секретаря могут произойти (в ч. 2, 3 ст. 30 ГПК по-прежнему говорится только о судье). Возникает также и вопрос о том, кто должен будет вынести указанное в ч. 3 ст. 30 ГПК определение при несогласии председательствующего с замечаниями секретаря – сам председательствующий или коллегиальный состав суда в целом. Наконец, думается, что разногласия между судьей (председательствующим) и секретарем судебного заседания (секретарем судебного заседания – помощником судьи) могут возникнуть не только по поводу протоколов, но и относительно звуко- или видеозаписей. Однако порядок разрешения подобного рода коллизий в процессуальном законе не определен.
Во втором предложении ч. 4 ст. 175 ГПК впервые получила закрепление норма о том, что «все исправления и изменения, внесенные в краткий протокол, протокол, должны быть оговорены в этих протоколах и удостоверены подписями судьи или председательствующего12 и секретаря судебного заседания (секретаря судебного заседания – помощника судьи)». Безусловно, подобная норма обогащает процессуальный регламент и делает его более совершенным. Вместе с тем полагаем, что новое правило вряд ли будет широко востребовано на практике, потому что в ходе судебного заседания (совершения отдельного процессуального действия) секретарями составляется только черновой вариант протокола, а его финальная (итоговая) версия изготавливается позднее. Соответственно, подобная процедура позволяет по максимуму избежать ситуации, когда бы возникала потребность во внесении в протокол (его финальную версию) каких-либо исправлений и изменений. Кроме того, практически во всех случаях протоколы составляются с использованием компьютерной техники (черновой вариант протокола в ходе судебного заседания секретари тоже обычно ведут на компьютере). Поэтому даже если в финальной версии протокола будут обнаружены какие-либо неточности или ошибки, все эти моменты можно устранить путем корректировки текстового файла протокола на компьютере и затем распечатать протокол заново.
______________________________
12 По контексту имеется в виду председательствующий в судебном заседании апелляционной инстанции.
Норма ч. 1 ст. 176 ГПК закрепляет право юридически заинтересованных в исходе дела лиц на ознакомление как с кратким протоколом, протоколом судебного заседания (отдельного процессуального действия), так и со звуко- или видеозаписью хода судебного заседания (отдельного процессуального действия). В этой связи возникает ряд вопросов, прямого ответа на которые процессуальный закон не дает.
В частности, могут ли юридически заинтересованные в исходе дела лица знакомиться со звуко- или видеозаписью хода судебного заседания (отдельного процессуального действия суда), если краткий протокол этого судебного заседания (отдельного процессуального действия) еще не изготовлен (ведь соответствующая запись готова уже сразу после окончания судебного заседания (процессуального действия), а для изготовления кратного протокола необходимо определенное время)?
Далее, обязан ли суд создавать условия для ознакомления со звуко- или видеозаписью, в частности, давать средства воспроизведения звуко- или видеозаписи, предоставлять отдельное помещение для прослушивания звукописи или просмотра видеозаписи? Отчасти эти вопросы могут быть сняты за счет новой нормы, закрепленной в ч. 5 ст. 175 ГПК: юридически заинтересованные в исходе дела лица вправе получать на предоставленном ими электронном носителе информации копию звуко- или видеозаписи хода открытого судебного заседания или совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания. Однако, как видим, эта норма касается лишь случаев, когда судебное заседание было открытым. Нельзя не учитывать также и то, что у заинтересованного лица может отсутствовать электронный носитель информации для получения копии звуко- или видеозаписи, или отсутствовать технические средства для прослушивания или просмотра соответствующей записи в домашних условиях, или лицо может настаивать на ознакомлении со звуко- или видеозаписью именно в помещении суда.
Закон № 45-З значительно усилил гарантии ознакомления с текстом протоколов, предусмотрев в ч. 5 ст. 175 ГПК новое правило о том, что «по ходатайству юридически заинтересованных в исходе дела лиц за их счет могут быть изготовлены копии краткого протокола, протокола судебного заседания и (или) совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания». Нарекания здесь может вызвать лишь возмездный характер предоставления копий протоколов. Вместе с тем эту сложность позволяет преодолеть другое новое правило ч. 5 ст. 175 ГПК: юридически заинтересованные в исходе дела лица вправе «самостоятельно производить копирование с использованием электронных и иных устройств краткого протокола, протокола судебного заседания и (или) совершения отдельного процессуального действия суда вне заседания».
Юридически заинтересованные в исходе дела лица имеют также право подать в суд письменные замечания на краткий протокол, протокол, звуко- или видеозапись с указанием на имеющиеся в них неправильности и неполноту (ч. 2 ст. 176 ГПК). По сравнению с первоначальной редакцией ст. 176 ГПК, Закон № 45-З увеличил срок на подачу возражений с трех до пяти суток, однако в то же время сохранил прежний порядок исчисления данного срока – со дня подписания краткого протокола, протокола. Подобный порядок исчисления срока на подачу возражений не является оптимальным, потому что заинтересованные лица зачастую не знают, в какой день протокол оказывается подписанным: срок составления (а значит и подписания) протокола, объявляемый в конце заседания, судами как правило нарушается, и в заранее обозначенный судом день заинтересованные лица объективно не имеют возможности ознакомиться с протоколом, а о новой дате, к которой протокол планируется изготовить, участники процесса судом не извещаются. Соответственно на практике нередки ситуации, когда заинтересованные лица впервые знакомятся с протоколом уже по истечении срока на подачу возражений.
В свете сказанного полагаем, что срок на подачу возражений целесообразно исчислять со дня ознакомления заинтересованного лица с кратким протоколом, протоколом. Имело бы смысл также закрепить обязанность суда извещать заинтересованных лиц о новой дате составления протокола, если к первоначальной, заранее объявленной дате он изготовлен быть не может. Кроме того, думается, что не следует увязывать срок на подачу возражений относительно звуко- или видеозаписи с моментом подписания краткого протокола. Звуко- или видеозапись готова сразу же по окончании судебного заседания (отдельного процессуального действия), в то время как краткий протокол может появиться значительно позднее. Поэтому срок на подачу возражений относительно звуко- или видеозаписи вполне может исчисляться со дня ознакомления с соответствующей записью в помещении суда или со дня перенесения судом копии записи на электронный носитель информации участника судопроизводства.
Порядок рассмотрения замечаний регламентирован в законе очень фрагментарно. В ч. 3 ст. 176 ГПК сказано лишь, что «замечания на звуко- или видеозапись, краткий протокол, протокол рассматриваются судьей в пятидневный срок со дня их поступления в суд». Прежде всего не урегулирован крайне важный вопрос о том, какой судья здесь имеется в виду – тот, который рассматривал дело, или любой судья соответствующего звена судебной системы. Далее, остается неясным, замечания подлежат рассмотрению в судебном заседании или же нет. По-видимому, проведение судебного заседания не предполагается, т.к. нет указания о необходимости извещения юридически заинтересованных в исходе дела лиц о рассмотрении судом соответствующего вопроса, а установленный законом для рассмотрения вопроса срок настолько короток, что не позволяет обеспечить заблаговременное извещение заинтересованных лиц о рассмотрении судом вопроса, а значит, и обеспечить их присутствие при этом. Кроме того, не понятно, в каком составе должны рассматриваться замечания, если само разбирательство дела осуществлялось коллегиально (речь идет судебной коллегии по делам интеллектуальной собственности Верховного Суда, которая дела, связанные с промышленной собственностью, рассматривает коллегиально в составе трех профессиональных судей).
В случае согласия с замечаниями судья выносит определение о приобщении их к краткому протоколу, протоколу (ч. 3 ст. 176 ГПК). При несогласии же с замечаниями судья выносит определение об их отклонении; тогда замечания и определение судьи об их отклонении приобщаются к краткому протоколу, протоколу, а юридически заинтересованные в исходе дела лица вправе изложить мотивы несогласия с определением судьи в апелляционной или надзорной жалобе (ч. 4 ст. 176 ГПК). Заметим, что помимо апелляционной жалобы несогласие с определением судьи может быть изложено и в апелляционном протесте – ведь подателем замечаний может быть и прокурор (данный момент в содержании ч. 4 ст. 176 ГПК упущен).
В ч. 6 ст. 176 ГПК получила закрепление совершенно новая норма: «При наличии обстоятельств, исключающих возможность рассмотрения замечаний на звуко- или видеозапись, краткий протокол, протокол, такие замечания приобщаются к материалам дела». Полагаем, что единственным обстоятельством, исключающим возможность рассмотрения замечаний на звуко- или видеозапись, краткий протокол, протокол, может быть только отсутствие судьи, рассмотревшего дело (конечно, если исходить из того, что соответствующие замечания подлежат рассмотрению именно данным судьей и никем более), – его длительная болезнь, увольнение и даже смерть.
Процессуальное законодательство закрепляет право на ознакомление со звуко- или видеозаписью, кратким протоколом, протоколом, а также на принесение возражений на них не только за юридически заинтересованными в исходе дела лицами, но и за некоторыми другими субъектами – экспертом (п. 5 ч. 1 ст. 97 ГПК), переводчиком (п. 3 ч. 3 ст. 102 ГПК), понятым (п. 2 ч. 2 ст. 104 ГПК). Полагаем, что в этих нормах стоило бы сделать оговорку, что эксперт, переводчик и специалист вправе знакомиться с кратким протоколом, протоколом, звуко- или видеозаписью и приносить замечания на них только в той части, которая имеет отношение к их участию в судебном заседании (отдельном процессуальном действии). Кроме того, стоит определить срок для подачи возражений данными субъектами, а также порядок рассмотрения этих возражений судом, потому что в настоящее время эти вопросы урегулированы только применительно к юридически заинтересованным в исходе дела лицам.
Думается, что аналогичное право на ознакомление с кратким протоколом, протоколом, звуко- или видеозаписью и на принесение возражений на них имело бы смысл предоставить и свидетелю, специалисту, поскольку при их участии в деле в кратком протоколе, протоколе, звуко- или видеозаписи относительно осуществляемой ими процессуальной деятельности тоже фиксируется определенная информация. Но безусловно, нужно будет оговорить, что реализовывать данные права они могут лишь в части, касающейся их участия в процессе.
Как уже было отмечено выше, установленные ч. 1–3 ст. 113 ГПК правила фиксирования хода судебных процессов распространяются на апелляционное производство (ч. 4 ст. 113 ГПК, ч. 1 ст. 420 ГПК). Это значит, что по общему правилу осуществляется звуко- или видеозапись процесса с составлением краткого протокола, а если по основаниям, установленным законом, звуко- или видеозапись не ведется, то составляется обычный протокол. При этом, как следует из ч. 4 ст. 113, ч. 3 ст. 174, ст. 420 ГПК, на стадии апелляционного производства предметом фиксирования является только ход судебного заседания суда второй инстанции.
В целях отражения новых подходов к фиксированию судебных процессов Законом № 45-З глава 32 ГПК была подвергнута определенным корректировкам. Так, в новой редакции изложена ст. 420 ГПК (хотя, как нам представляется, там достаточно было ограничиться внесением лишь точечных изменений). Помимо этого, нормы ч. 1 ст. 414 ГПК (она предусматривала занесение в протокол заявления сторон о заключении соглашения о применении медиации) и ч. 4 ст. 419 ГПК (она обязывала фиксировать в протоколе сведения об использовании систем видеоконференцсвязи, мнение юридически заинтересованных в исходе дела лиц о качестве связи и понимании транслируемой информации) дополнены выражением «краткий протокол», а также оговоркой в отношении краткого протокола и протокола «в случае, когда они составляются».
Как и прежде, фиксирование хода судебного заседания апелляционной инстанции предусмотрено только в определенных случаях (ч. 1, 2 ст. 420 ГПК):
Однако, по нашему мнению (и мы об этом уже писали13), фиксировать ход судебного заседания апелляционной инстанции целесообразно абсолютно во всех случаях, потому что с учетом расширения полномочий апелляционных инстанций проводимые ими судебные заседания становятся все более насыщенными, информативными и разнообразными. Тем более теперь при использования средств звуко- и видеозаписи это делать будет значительно проще (думается, что правило о выборочном составлении протокола заседания апелляционной инстанции во многом было рассчитано на старый способ фиксирования процесса – составление полного, «громоздкого» протокола).
______________________________
13 Скобелев, В. Апелляционная форма проверки судебных постановлений по гражданским делам: еще раз о новеллах / В. Скобелев // Юстиция Беларуси. – 2018. – № 7. – С. 30-31.
Содержание краткого протокола, протокола судебного заседания, порядок их составления, ознакомления со звуко- или видеозаписью, с кратким протоколом, протоколом судебного заседания, принесения замечаний на них и рассмотрения таких замечаний регулируются правилами, установленными главой 20 ГПК, с учетом сущности апелляционного производства (ч. 3 ст. 174, ч. 3 ст. 420 ГПК). Вместе с тем ряд проблем, имеющих отношение к фиксации судебного заседания апелляционной инстанции, Закон № 45-З так и не решил.
Остается нерегулированным вопрос о моменте объявления судом второй инстанции информации о сроках составления краткого протокола, протокола и о праве заинтересованных лиц на ознакомление с ними. Согласно ч. 3 ст. 175 ГПК эта информация должна объявляться «при оглашении решения по делу», но суд апелляционной инстанции по итогам рассмотрения дела выносит определение, а не решение.
В ч. 5 ст. 176 ГПК сохранено прежнее правило о коллегиальном рассмотрении судом замечаний (на звуко- или видеозапись, краткий протокол, протокол судебного заседания суда апелляционной инстанции). Однако законодателем опять упущено из виду то обстоятельство, что определения суда первой инстанции, которыми дело не разрешено по существу, пересматриваются апелляционной инстанцией в единоличном составе (ч. 3 ст. 10 ГПК), соответственно здесь коллегиальный состав суда при рассмотрении замечаний обеспечить в принципе невозможно14.
Точно так в ч. 5 ст. 176 ГПК сохранилось и другое нелепое правило: при коллегиальном рассмотрении замечаний «председательствующий и хотя бы один из судей должны входить в состав суда, рассматривавшего дело». Другими словами, данное правило допускает участие в коллегиальном рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания судьи, который не входил в состав разрешившей дело апелляционной коллегии. Подобное регулирование является более чем странным. Разве сможет этот «новый» судья объективно оценить замечания на протокол судебного заседания, если в самом заседании он не присутствовал? Не будет иметь возможности этот судья и «пролоббировать» свою собственную (независимую) точку зрения на обсуждаемые замечания, т.к. остальные судьи при голосовании составят большинство. В итоге получается, что указанный судья будет привлекаться к участию в рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, выражаясь образным языком, для массовки15.
______________________________
14 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 14.
15 Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 14-15.
Порядок вступления положений Закона № 45-З урегулирован довольно странным образом16. С 1 августа 2020 г. вступают в силу только те положения Закона № 45-З, которые устанавливают особенности подтверждения факта уплаты государственной пошлины при ее внесении через систему ЕРИП (это изменения, внесенные в ч. 3 ст. 405, ч. 7 ст. 437, п. 4 ч. 4 ст. 4582, п. 4 ч. 4 ст. 4587, п. 4 ч. 3 ст. 4642 ГПК).
______________________________
16 Это не единственный подобного рода случай. См.: Скобелев, В. Новеллы гражданского судопроизводства и вопросы эффективности нормотворчества / В. Скобелев // Юридический мир. – 2018. – № 4. – С. 21.
Для всех остальных положений Закона № 45-З, касающихся гражданского судопроизводства, предусмотрено вступление в силу только с 1 января 2021 г. Подобную дату можно объяснить для тех изменений, которые призваны отразить новые подходы к фиксированию судебных процессов, – судебной системе необходимо время для технической и организационной подготовки к этим новым подходам (оснащение судов средствами звуки-, видеозаписи и т.д.).
Однако совершенно непонятно, зачем «затягивать» вступление в силу положений Закона № 45-З по вопросам терминологии, уголовной ответственности участников судопроизводства и увеличения размера исковых требований. Думается, что причина тому (равно как и описанных выше ошибок, в том числе неоправданных «новых» редакций многих норм ГПК) только одна – это продолжающиеся сохраняться системные огрехи в осуществлении нормотворческой деятельности (по крайней мере, по вопросам процессуального права).
Материал подготовлен с использованием нормативных правовых актов по состоянию на 28 января 2021 г.
27 декабря подписан закон, предусматривающий очередную корректировку Налогового кодекса Республики Беларусь (далее – НК). В отношении изменений общей части НК полагаем необходимым обратить внимание на следующие моменты.
Нагорнова Светлана Александровна
Пещенко Елена Александровна
Столина Татьяна Владимировна, Шевченко Татьяна Анатольевна
