 | Официальная правовая информация |
РЕШЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО АРБИТРАЖНОГО СУДА ПРИ БЕЛОРУССКОЙ ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННОЙ ПАЛАТЕ
5 октября 1995 г. (дело № 24/13-95)
Международный арбитражный суд при Белорусской торгово-промышленной палате, рассмотрев в заседаниях 28 сентября и 5 октября 1995 г. в г. Минске в помещении торгово-промышленной палаты (переговорный зал) дело № 24/13-95 по иску акционерного общества «А» (Республика Беларусь) к фирме «В» (Болгария) о взыскании 306 795,52 доллара США,
УСТАНОВИЛ:
Истец утверждает, что между ним и ответчиком 18 мая 1992 г. был заключен контракт, в соответствии с которым он поставил фирме «В» 11 841 единицу предметов бытовой техники различных моделей. Поскольку ответчик оплатил лишь часть поставленной продукции, за ним образовалась задолженность. Поэтому истец просит взыскать с ответчика 258 618,60 доллара США основного долга и 48 176,92 доллара процентов за просрочку платежей, а всего – 306 795,52 доллара США. Истец просит также взыскать с ответчика понесенные им расходы по уплате арбитражного сбора в сумме 7168 долларов США.
Ответчик в отзыве на исковое заявление и в дополнении к нему утверждает, что данный спор между ним и ответчиком неподведомствен Международному арбитражному суду при Белорусской торгово-промышленной палате. Но на случай, если суд по вопросу подведомственности с ним не согласится, ответчик заявил об оспаривании предъявленного иска «по основанию и размеру». По мнению ответчика, иск не подлежит удовлетворению в связи с тем, что истец является неисправной стороной. Во-первых, он «неосновательно и односторонне прекратил поставку» предусмотренного контрактом количества предметов бытовой техники, а во-вторых, поставлял продукцию с рядом механических и скрытых дефектов. Необоснованное же прекращение поставок и дефекты поставленной продукции, по его мнению, причинили ответчику убытки, размер которых в несколько раз превышает сумму предъявленного иска. Для определения размера реально понесенных им убытков ответчик просил назначить экономическую экспертизу. Он заявил также, что оставляет за собой право предъявить встречный иск.
28 сентября в судебное заседание явился в качестве представителя истца заместитель директора внешнеторговой фирмы акционерного общества «А» (доверенность от 21 июля 1995 г. в материалах дела), который заявленные исковые требования поддержал в полном объеме и представил дополнительные доказательства.
Интересы ответчика представляли директор и владелец фирмы «В» и адвокат специализированной юридической консультации Минской городской коллегии адвокатов (доверенность в материалах дела), которые тоже отстаивали первоначальные возражения против иска, в подтверждение которых сослались на новые факты и новые доказательства.
Поскольку требования и возражения сторон нуждались в конкретизации применительно к их отдельным составляющим, а также в связи с тем, что обеим сторонам необходимо было время для анализа новых материалов, представленных их процессуальными противниками непосредственно в судебном заседании, суд, с согласия сторон, отложил разбирательство дела и назначил новое судебное заседание на 5 октября 1995 г.
В заседании 5 октября 1995 г. интересы сторон представляли те же лица.
Требования и возражения сторон в целом остались неизменными. Однако в представленных ими новых письменных заявлениях и устных выступлениях стороны детализировали и уточнили некоторые из высказанных ранее положений. Представитель ответчика отказался от выраженного в первом заседании намерения предъявить встречный иск. Не настаивал он и на проведении экономической экспертизы.
В результате анализа объяснений сторон и представленных ими доказательств состав суда констатирует следующее.
1. В связи с заявлением ответчика о неподведомственности настоящего спора Международному арбитражному суду при Белорусской торгово-промышленной палате вопрос об этом 22 сентября 1995 г. был рассмотрен Президиумом названного суда. В результате изучения материалов дела и руководствуясь статьей 26 Регламента Международного арбитражного суда при Белорусской ТПП Президиум признал, что рассмотрение дела № 24/13-95 по иску акционерного общества «А» к фирме «В» относится к компетенции Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате, т.е. подведомственно ему.
Полностью разделяя мнение Президиума, выраженное в названном постановлении, состав суда констатирует, что контракт на поставку предметов бытовой техники был подписан сторонами 18 мая 1992 г., т.е. после распада Советского Союза, когда обычное прежде указание в арбитражной оговорке арбитражного органа при ТПП СССР стало невозможным. Поэтому вполне логичным был переход на арбитражную оговорку, в которой назывался арбитраж при ТПП Республики Беларусь, создание которого в независимом белорусском государстве было лишь делом времени. Такое содержание арбитражной оговорки как части контракта полностью соответствует принципу свободы договоров и действующему белорусскому праву. При этом, как следует из поступившей в суд факсограммы подписавшего контракт от 18 мая 1992 г. полномочного представителя акционерного общества «А», заявление директора и владельца фирмы «В» о введении его в заблуждение лишено каких бы то ни было оснований. Никто не пытался ввести его в заблуждение и сам он не высказал никаких возражений против имеющейся редакции арбитражной оговорки, что подтверждается его подписью под упомянутым контрактом. Не имеет существенного значения и тот факт, что истец еще раз включил оспариваемую арбитражную оговорку в проект дополнительного соглашения уже после создания Международного арбитражного суда при Белорусской ТПП. Тем более что, объясняя мотивы отказа подписать упомянутый проект, директор и владелец фирмы «В» об арбитражной оговорке вообще не упоминает (письмо от 2 февраля 1995 г. относительно проекта соглашения от 1 декабря 1994 г.).
2. Соглашение сторон по вопросу о применимом праве заключено не было. Поэтому состав суда руководствуется частью 1 статьи 561 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее – ГК), в силу которой «права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются по законам места ее совершения, если иное не установлено соглашением сторон». И поскольку контракт от 18 мая 1992 г. стороны заключили в г. Минске, спор подлежит разрешению в соответствии с белорусским правом.
Применимым правом по данному спору в силу статьи 564 ГК является также Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (г. Вена, 1980 год), ратифицированная Республикой Беларусь 9 октября 1989 г. (в дальнейшем – Венская конвенция).
3. Права и обязанности сторон определяются упоминавшимся контрактом от 18 мая 1992 г. Протокол от 9 ноября 1992 г. зафиксировал соглашение сторон о продлении действия упомянутого контракта на 1993 год до момента создания сторонами совместного предприятия. Поскольку Софийский городской суд зарегистрировал это предприятие 7 мая 1993 г., названную дату и следует считать днем, когда истек срок действия контракта от 18 мая 1992 г. Однако отношения, связанные с исполнением обязательств сторон по данному контракту, фактически продолжались и в дальнейшем. В частности, договорный срок оплаты последней партии поставленной ответчику продукции истек 14 декабря 1993 г.
В соответствии с контрактом и протоколом истец должен был поставить ответчику 31 000 предметов бытовой техники различных моделей, а ответчик оплатить их в форме документарного инкассо. Документы подлежали оплате по предъявлении, не позднее 60 дней с даты поставки. Обе стороны выполнили свои обязательства лишь частично. В этих условиях истец требует оплаты поставленной продукции, а ответчик, признавая, что он действительно должен оплатить всю поставленную ему продукцию, требует в иске отказать, поскольку истец нарушил существенные условия связывающего стороны контракта, чем причинил ответчику такие убытки, которые в несколько раз превышают сумму предъявленного иска.
4. Представитель ответчика прежде всего утверждает, что если бы его фирма получила недопоставленные истцом 19 859 предметов бытовой техники, то он имел бы 853 937 долларов США запланированной прибыли. Недопоставку истцом указанной продукции ответчик считает «самой важной причиной, приведшей к невозможности выполнения контракта» его фирмой. По мнению ответчика, неполучение названной прибыли привело также к тому, что он не получил «банковский процент» (27 % годовых) за замороженные деньги на строительство материальной базы (склады, магазины, офис), что составляет 53 604 доллара США. В конечном итоге директор и владелец фирмы «В» считает, что размер упущенной (неполученной) прибыли для его фирмы составляет 907 541 доллар США. Эту сумму он и противопоставляет сумме иска.
Суд не может согласиться с этими доводами ответчика.
Ответчик обязан был еще в 1993 году уплатить цену каждой партии продукции не позднее 60 дней с даты ее поставки. Эта цена не включает и не может включать в себя прибыль ответчика. Уплатить цену за счет прибыли было просто невозможно, поскольку прибыль, которую фирма «В» планировала получить на каждом изделии, в 3-4 раза ниже покупной цены. Не было и соглашения сторон об оплате продукции за счет прибыли от ее реализации. В своей переписке с истцом ответчик никогда не ссылался на то, что именно неполучение прибыли от недопоставленной части продукции явилось причиной возникновения задолженности. Наоборот, в письме от 2 февраля 1995 г. ответчик объясняет просрочку платежей не недопоставкой продукции, а затоваренностью ей. Он пишет генеральному директору акционерного общества «А»: «Судите сами, как было возможно оплатить Вам вовремя, если на период с января по июль 1993 года у меня было на складах в среднем 3500 предметов бытовой техники ежемесячно, а за этот период реализация составляла около 350 штук в месяц».
Суд не принимает как необоснованную ссылку ответчика на устную договоренность о работе на условиях консигнации. В силу пункта 11 заключенного сторонами контракта такая договоренность устной быть не может.
Не соглашаясь с возражениями ответчика, истец утверждает также, что он имел право в одностороннем порядке прекратить поставки в связи со «значительной задержкой оплаты покупателем поставляемого товара сверх предусмотренных договором сроков» (статья 261 ГК). А правомерность тех действий, в которых ответчик обвиняет истца, сама по себе исключает его ответственность.
Суд считает, что прекращение поставок со стороны истца действительно было ответной мерой, к которой его вынудила систематическая неоплата поставленной продукции. В письме от 29 июля 1993 г. генеральный директор акционерного общества «А» констатировал задолженность ответчика по оплате выставленных ему инкассо на общую сумму 884 975,42 доллара США (при договорной цене единицы продукции от 125 до 165 долларов США). Этим же письмом директор и владелец фирмы «В» уведомлялся о прекращении поставок до полного погашения задолженности по контракту от 18 мая 1992 г.
К 12 октября 1993 г., когда сторонами было заключено первое соглашение о сроках погашения задолженности, сумма ее изменилась мало и составила 844 335,29 доллара США. По этому соглашению ответчик принял на себя обязательство до февраля 1994 года ежемесячными платежами уплатить 784 599,94 доллара США. В связи с тем, что названное соглашение было выполнено лишь частично, стороны в дальнейшем заключали новые соглашения, которые тоже целиком или частично не исполнялись. Последним из доказательств, имеющихся по данному вопросу в материалах дела, является письмо директора и владельца фирмы «В» от 2 февраля 1995 г., в котором он в очередной раз сообщает истцу, что «всегда осознавал свой долг по оплате за всю поставленную продукцию» и обещает уплатить 273 184,72 доллара США ежемесячными платежами в течение февраля–июня 1995 года. Но и эти платежи произведены не были. Создав ко времени прекращения действия контракта огромную задолженность за полученную от истца продукцию ответчик и через два года (к маю 1995 года, когда был предъявлен иск) не полностью погасил ее.
Следовательно, истец имел право прекратить поставки до полного погашения задолженности. Но он назвал ненадлежащий закон. Действующая редакция статьи 261 ГК (а именно на нее ссылается истец) дана законом от 3 марта 1994 г., в то время как образование задолженности и сообщение истца о прекращении поставок до погашения долга имели место в 1993 году. В связи с этим подлежат применению статья 564 ГК и Венская конвенция. Если, сказано в статье 564 ГК, международным договором Республики Беларусь (к числу которых относится и Венская конвенция) установлены иные правила, чем те, которые содержатся в гражданском законодательстве республики, применяются правила международного договора, т.е. в данном случае правила Венской конвенции, которая действует на территории Беларуси с 1 ноября 1990 г.
В силу статьи 80 названной Конвенции «сторона не может ссылаться на неисполнение обязательства другой стороной в той мере, в какой это неисполнение вызвано действиями или упущениями первой стороны». Из этого следует, что фирма «В» как покупатель не может ссылаться на недопоставку продукции поставщиком (истцом), если эта недопоставка вызвана отказом покупателя оплатить значительную часть той продукции, которая уже была поставлена.
Статья 80 Венской конвенции взаимосвязана со статьей 71 этой Конвенции, которая дает стороне в договоре международной купли-продажи товара право «приостановить исполнение своих обязательств, если после заключения договора становится видно, что другая сторона не исполнит значительной части своих обязательств в результате: а) серьезного недостатка в ее кредитоспособности; или б) ее поведения по осуществлению исполнения договора». В данном случае размер исходной задолженности ответчика и последующее его отношение к погашению долга неоспоримо свидетельствуют о наличии обоих этих обстоятельств.
Требование части 3 статьи 71 Венской конвенции истец тоже выполнил: письмом от 29 июля 1993 г. он известил ответчика о приостановлении исполнения (прекращении поставок) «до полного погашения задолженности». Правда, эта часть статьи 71 требует продолжения исполнения контракта и после извещения, если «другая сторона представит дополнительные гарантии исполнения своих обязательств». Но такие гарантии представлены не были, задолженность в значительной мере остается непогашенной до настоящего времени.
Суд не может также согласиться с тем, что истец должен нести ответственность за неполучение ответчиком банковского процента за «замороженные деньги», истраченные им «на строительство материальной базы» (склады, магазины, офис). Истец не давал согласия финансировать создание ответчиком его материальной базы. Нет и каких-либо других оснований, в силу которых истец обязан был бы отвечать за средства, которые «заморозил» ответчик.
6. На втором месте ответчик поставил свои убытки (205 175 долларов США), связанные с низким качеством поставленных предметов бытовой техники.
Однако и эта сумма не может быть противопоставлена исковым требованиям. В соответствии с пунктом 8 контракта от 18 мая 1992 г. претензия по качеству должна быть заявлена заказным письмом в течение 12 месяцев с даты поставки. По истечении указанного срока никакие претензии не принимаются. К письму должны быть приложены необходимые документы, включая «акты компетентной нейтральной организации». Такие претензии ответчиком не заявлялись ни в течении 12 месяцев с даты поставки, ни позже.
Ответчик утверждает, что стороны якобы изменили содержание пункта 8 контракта от 18 мая 1992 г., что позволяет обходиться без актов сторонних организаций. Однако в соответствии с подпунктом 3 пункта 11 названного контракта «все изменения и дополнения» к этому контракту «действительны лишь в том случае, если они совершены в письменной форме и подписаны обеими сторонами». Поскольку такой документ не составлялся, суд ссылку на изменения пункта 8 контракта принять не может.
В этих условиях суд при решении вопроса об ответственности истца за качество продукции обязан исходить только из имеющейся редакции пункта 8 контракта и документов, подписанных обеими сторонами. А последние свидетельствуют об отсутствии и у самого ответчика надлежащего учета затрат, вызванных недостатками поставленной продукции. Так, из акта проверки расходов на сервисное обслуживание в 1993–1994 годах (составлен в Софии, датирован 25–28 апреля 1994 г.) видно, в частности, что в Софии зарегистрировано 122 вызова, но графа «Выполнение заявки и проделанная работа» заполнена в журнале регистрации только в 9 случаях. По результатам проверки и анализа стороны сделали вывод: «данные регистрации, учета проведенных сервисных работ не позволяют достоверно установить истинные объемы проведенных работ при гарантийном обслуживании и определить реальные затраты».
Вместе с тем истец не отрицает, что среди поставленной продукции могли быть и были некачественные изделия. Но приложение № 1 к контракту предусматривало на устранение недостатков гарантийную скидку в размере 2 % от цены поставленных изделий и сумма этой скидки за предметы бытовой техники, поставленные в 1993 году, составила 20 151,62 доллара США, что не отрицает и ответчик.
7. Ссылка ответчика на нарушение истцом своих обязательств, выразившаяся в поставке предметов бытовой техники не с завода, а со склада в г. Бресте также не может быть принята во внимание. В договоре не сказано откуда должны осуществляться поставки фирме «В», а если в результате хранения на складе в Бресте они имели дефекты, ответчик должен был заявить истцу соответствующие претензии в порядке и сроки, установленные контрактом.
8. В опровержение требований истца ответчик сослался на неравномерность поставки предметов бытовой техники по маркам и срокам.
Суд не считает возможным принять это возражение, так как ответчик не только не представил доказательств, но и не указал, какой конкретно ущерб причинен ему данным нарушением контракта.
9. Суд не может освободить ответчика от ответственности и на основании статьи 220 ГК, поскольку в данном случае каждая сторона отвечает за те нарушения закона и контракта, которые она допустила сама.
10. Суд считает обоснованным требование ответчика вычесть из суммы иска 10 142,50 доллара США в связи с уценкой 114 дефектных единиц продукции. Уменьшение задолженности фирмы «В» на указанную сумму подтверждено, в частности, соглашением сторон от 23 февраля 1994 г. Утверждение истца, что названная сумма задолженности снята с ответчика еще 31 мая 1994 г. суд признает необоснованным в связи с отсутствием должных доказательств.
В числе возражений против иска ответчик указал также на недостатки в оформлении таможенной документации, которые выражались в неправильном указании адреса, стоимости и условий поставки. Эти действия повлекли причинение ему ущерба в сумме 13 871 доллара США.
Данное утверждение ответчика суд считает доказанным. Оно подтверждается представленными документами (инвойсами и международными товарно-транспортными накладными), а также признано в судебном заседании представителем истца, который, в частности, не представил доказательств в опровержение расчетов ответчика.
Таким образом, ответчик обосновал как подлежащие зачету 10 142,50 доллара США (сумма уценки 114 дефектных единиц продукции) и 13 871 доллар США (расходы, вызванные неправильным оформлением таможенных документов), а всего – 24 013,50 доллара США.
В связи с этим с ответчика подлежат взысканию 234 605,10 доллара США (258 618,60 – 24 013,50) задолженности за поставленный товар. В связи с уменьшением суммы основного долга необходимо уменьшить также проценты за просрочку платежа до 43 688,10 доллара США. Следовательно, с ответчика в пользу истца подлежат взысканию 278 293,20 (234 605,10 + 43 688,10) доллара США. Подлежит соответствующему уменьшению и сумма расходов, понесенных истцом по уплате арбитражного сбора.
На основании изложенного и руководствуясь статьями 256–258, 564 ГК, статьями 71 и 80 Венской конвенции, а также статьями 3, 5, 26, 49–50, 70 Регламента Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате состав суда
РЕШИЛ:
Иск удовлетворить частично. Взыскать с фирмы «В» (Болгария) в пользу акционерного общества «А» (Республика Беларусь) 278 293,20 (Двести семьдесят восемь тысяч двести девяносто три и двадцать сотых) доллара США основного долга и банковских процентов, а также 6883 (Шесть тысяч восемьсот восемьдесят три) доллара США в возврат расходов по уплате третейского сбора.
В остальной части иска отказать.