Обзор судебной практики № - (Обзор судебной практики «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о наследовании (по материалам обзора судебной практики).»)

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

 

О применении судами законодательства при рассмотрении дел о наследовании (по материалам обзора судебной практики)

Право наследовать, а также передавать по наследству права и обязанности, которые не прекращаются смертью, является одной из существенных составляющих гражданской правоспособности, признаваемой в равной мере за каждым. Наследование выступает как основание приобретения собственности, инструмент сохранения ее и приращения, способ осуществления собственником правомочий по распоряжению принадлежащим имуществом на случай смерти, а также служит средством материального обеспечения членов семьи наследодателя и его близких. В соответствии со ст. 44 Конституции Республики Беларусь право наследования охраняется законом, гарантирующим реализацию этого права.

Таким образом, правильное и своевременное рассмотрение судами споров о наследстве является важнейшим средством защиты неотъемлемых конституционных прав и охраняемых законом интересов граждан.

Учитывая изложенное, Верховный Суд Республики Беларусь изучил и обобщил деятельность судов по рассмотрению дел о наследовании. При этом ставилась цель проверить правильность применения соответствующих норм гражданского законодательства, выполнения действующего уже длительное время постановления Пленума Верховного Суда от 21 декабря 2001 г. № 16 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о наследовании», выявить и проанализировать проблемы правоприменения, возникающие в судебной практике.

В процессе обобщения были истребованы и выборочно изучены дела, рассмотренные судами во втором полугодии 2006 и первом полугодии 2007 года, использована кассационно-надзорная практика Верховного Суда.

Основную массу изученных дел о наследстве, рассмотренных в порядке искового производства, составили дела о признании права собственности на недвижимое имущество, когда наследодатель при жизни не зарегистрировал в территориальной организации по государственной регистрации право собственности на недвижимость, приобретенную им на законных основаниях. Более трети из них приходится на споры о признании права собственности в порядке наследования на стройматериалы, вложенные в строительство объектов недвижимости, создание которых при жизни застройщика было не окончено либо не зарегистрировано в организациях по государственной регистрации или же не внесено в похозяйственные книги сельского, поселкового исполнительного и распорядительного органа.

Возникновение большого количества подобных дел напрямую связано с принятием Закона Республики Беларусь от 22 июля 2002 г. «О государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним», а также других законодательных актов, направленных на упорядочение отношений в сфере недвижимости, и обусловлено тем, что органы государственной регистрации отказывают наследникам умершего приобретателя недвижимости в регистрации права собственности за наследодателем; в свою очередь нотариусы также отказывают в выдаче наследникам свидетельства о праве на наследство при отсутствии должной государственной регистрации перехода прав к наследодателю. В отношении же вновь создаваемых строений отсутствие государственной регистрации их создания вообще не позволяет говорить о таком имуществе как об объектах недвижимости.

Изучение дел показало, что при разрешении споров суды, как правило, истребовали из нотариальных контор наследственные дела для правильного определения круга юридически заинтересованных в исходе дел лиц.

В качестве ответчиков суды привлекали других наследников и лиц, претендующих на наследственное имущество, а при их отсутствии – инспекции Министерства по налогам и сборам (суды Шумилинского, Щучинского районов и др.) либо административно-территориальные единицы в лице соответствующих исполнительных органов или их финотделов (суды Ляховичского, Сенненского, Молодечненского районов и др.). Однако представляется, что инспекции Министерства по налогам и сборам надлежащими ответчиками по таким искам не являются, если не имеют на то специальных полномочий, поскольку у них отсутствует собственный правовой интерес в споре.

Для определения надлежащего ответчика в отношении административно-территориальных единиц суды правильно руководствовались Законом от 5 мая 1998 г. «Об административно-территориальном делении и порядке решения вопросов административно-территориального устройства Республики Беларусь», учитывая при этом, что к административно-территориальным единицам в Беларуси относятся области, районы, сельсоветы, а также города и поселки городского типа, в которых созданы местные Советы депутатов, исполнительные и распорядительные органы. Районы городов с районным делением административно-территориальными единицами не являются.

В ходе изучения дел установлено, что, признавая за истцами в порядке наследования право собственности на недвижимое имущество, суды в основном правильно разрешали указанные споры. Однако, удовлетворяя такие иски, суды не всегда тщательно выясняли правовую позицию в споре всех наследников.

Так, 25 августа 2006 г. по протесту заместителя Председателя Верховного Суда было отменено решение суда Первомайского района г. Бобруйска о признании права собственности на наследство за С., и дело направлено в суд первой инстанции на новое рассмотрение. Удовлетворяя заявленные по делу требования, районный суд исходил из того, что другие наследники иск С. признали и от наследства отказались. Однако из материалов дела видно, что согласие с иском было обусловлено договоренностью с истцом о выплате денежной компенсации за причитавшуюся им долю в наследстве, которая потом так и не была исполнена. Вместе с тем как отказ от наследства, так и признание иска под условием или с оговорками не допускается, поэтому такое признание иска противоречит закону и не должно было приниматься во внимание. К тому же суд не проверил соблюдение наследниками процедуры отказа от наследства, предусмотренной ст. 1074 ГК.

Поскольку допущенные нарушения норм материального и процессуального права привели к неправильному разрешению спора, вынесенное по делу решение отменено.

Надо отметить, что резолютивные части некоторых решений о признании права собственности в порядке наследования на недвижимое имущество не содержат строительно-технических характеристик спорного объекта и сведений о нем в соответствии с данными компетентных органов (решение суда Партизанского района г. Минска от 2 ноября 2006 г. по иску С-й о признании в порядке наследования права собственности на жилой дом). Подобная практика представляется неправильной, поскольку такие решения являются основанием для последующей государственной регистрации наследниками права собственности на данное имущество и должны содержать эту информацию.

В целях уточнения порядка подтверждения права собственности на жилые дома и жилые изолированные помещения, расположенные в сельских населенных пунктах, совместным постановлением Министерства юстиции Республики Беларусь и Комитета по земельным ресурсам, геодезии и картографии при Совете Министров Республики Беларусь от 4 августа 2005 г. № 41/31 «О подтверждении права собственности на жилые дома, жилые изолированные помещения, расположенные в сельских населенных пунктах» установлено, что при отсутствии их регистрации в территориальных организациях по госрегистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним документом, подтверждающим право собственности умершего гражданина, будет являться соответствующая справка сельского, поселкового исполнительного и распорядительного органа, в похозяйственную книгу которого внесены сведения об этих объектах.

В тех случаях, когда возведенный или не законченный строительством дом (жилое помещение), а также иное строение, расположенные в городе или в сельском населенном пункте, при жизни наследодателя не были зарегистрированы ни в органах государственной регистрации, ни внесением в похозяйственную книгу в местных исполнительных и распорядительных органах, наследники вправе обратиться в суд с иском о признании за ними права собственности на стройматериалы, вложенные в строительство (п. 3 ст. 220 ГК). В соответствии с ч. 2 п. 23 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 16 решение суда об удовлетворении такого иска является основанием для обращения наследников в установленном порядке в регистрирующие органы о государственной регистрации за ними права собственности на недвижимое имущество.

Поскольку данное разъяснение Пленума Верховного Суда относится исключительно к вновь создаваемому недвижимому имуществу, под «установленным порядком» следует понимать соблюдение предусмотренной законодательством процедуры. Установив в суде право собственности на стройматериалы, наследники должны первоначально обратиться в органы местного управления и самоуправления для получения, в зависимости от конкретных обстоятельств и степени готовности объекта, решения о продолжении строительства либо о принятии строения в эксплуатацию (с предоставлением при необходимости земельного участка). В зависимости от принятого решения по завершению строительства наследники, выступающие уже как застройщики, обращаются в соответствии с Законом «О государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним» в территориальные регистрирующие органы о государственной регистрации создания объекта недвижимости и прав на него. Относительно самого судебного решения о признании за наследниками права собственности на использованные в строительстве стройматериалы заметим, что оно не является непосредственным основанием для государственной регистрации недвижимого имущества и прав на него. Государственная же регистрация самих строительных материалов законодательством не предусмотрена.

По подавляющему большинству изученных дел о праве собственности на стройматериалы и конструкции предметом спора являлись построенные из них гаражи. Все подобные иски были удовлетворены.

Однако изучение практики рассмотрения подобных споров показало, что вопреки разъяснениям Пленума Верховного Суда Республики Беларусь в отношении вновь создаваемого недвижимого имущества, не оконченного строительством либо не зарегистрированного ни в установленном порядке, ни путем внесения в похозяйственные книги, суды нередко удовлетворяют исковые требования о праве собственности не на стройматериалы, а на сами объекты строительства – гаражи, дома (суд Заводского района г. Минска – дело по иску П., суд Ленинского района г. Минска – дело по иску Г., суд Чаусского района – дело по иску Ф., суд Ляховичского района – дело по иску Ш. и др.). Такая практика является неправильной, поскольку юридически такое имущество как объект права собственности еще не существует и признание за истцами такого права на него не основано на законе.

К тому же среди изученных дел имеются такие, по которым судами вопрос о праве собственности наследодателя-застройщика на ту или иную недвижимость (гаражи и дома) был разрешен путем установления факта владения и пользования им этим имуществом при жизни на праве собственности. Подобные решения выносили суды Ленинского района г. Минска (дело по заявлению Я. об установлении факта владения на праве собственности гаражом умершим Я-м), Круглянского района (дело по заявлению Д. об установлении факта владения, пользования и распоряжения жилым домом умершим Д-к и др.).

Из материалов этих дел видно, что наследодатели при жизни не регистрировали построенные объекты (гараж, жилой дом) и право собственности на них, в связи с чем нотариусы отказывали их наследникам в выдаче свидетельства о праве на такое наследство.

Вместе с тем ч. 1 ст. 364 ГПК предусматривает возможность установления факта владения, пользования и распоряжения недвижимым имуществом в порядке особого производства только тогда, когда заявителем утрачен правоустанавливающий документ о принадлежности ему недвижимого имущества на праве собственности и восстановление его в ином порядке невозможно. Если же установление такого факта связано с разрешением подведомственного суду спора о праве гражданском, то данный вопрос подлежит рассмотрению в порядке искового производства (ч. 4 ст. 362 ГПК).

Поскольку во всех указанных случаях имелся спор о наследстве, устанавливать такой факт в порядке особого производства суды были не вправе. Названные заявления следовало оставить без рассмотрения, разъяснив заявителю и другим заинтересованным лицам право на разрешение спора в порядке искового производства.

Правильно поступил в аналогичной ситуации суд Центрального района г. Минска, который вынес определение об оставлении без рассмотрения заявления Г. об установлении факта владения, пользования и распоряжения гаражом ее умершим отцом Г-м, не зарегистрировавшим при жизни в установленном порядке данное строение и свое право собственности на него. Проверив все обстоятельства, суд пришел к верному выводу о необходимости оставления заявления без рассмотрения, поскольку в отношении наследственного имущества по делу имеется подведомственный суду спор о праве, который мог быть разрешен в порядке искового производства.

Кроме того, в ряде случаев суды не учитывали возможность подтверждения наследниками права собственности наследодателя на жилой дом или иное жилое изолированное помещение, расположенные в сельских населенных пунктах и не зарегистрированные в территориальных органах госрегистрации, справками сельских, поселковых исполнительных и распорядительных органов, выданными на основании соответствующих похозяйственных книг согласно положениям совместного постановления Министерства юстиции Республики Беларусь и Комитета по земельным ресурсам, геодезии и картографии при Совете Министров Республики Беларусь от 4 августа 2005 г. № 41/31. Не выяснив возможность получения такой справки, суды рассматривали заявления об установлении факта владения указанным недвижимым имуществом на праве собственности (суд Лепельского района по заявлению Г-а об установлении факта владения, пользования и распоряжения жилым домом умершим Г-м).

В подобных случаях, когда получение названного документа возможно, судам следовало бы отказывать в возбуждении таких дел (п. 1 ст. 245 ГПК) либо прекращать производство по уже возбужденным делам (п. 1 ч. 1 ст. 164 ГПК) за неподведомственностью их суду, поскольку названная справка является самостоятельным подтверждением устанавливаемого факта и основанием для выдачи нотариусом свидетельства о праве на наследство (ч. 6 п. 158 Инструкции о порядке совершения нотариальных действий, утвержденной постановлением Министерства юстиции Республики Беларусь от 23 октября 2006 г. № 63).

Отказ нотариуса выдать свидетельство о праве на наследство при представлении указанной справки может быть обжалован в суд.

Изучение дел также показало, что не всегда правильно разрешаются судами и вопросы, связанные с наследованием земельных участков. Отдельные судьи не учитывали, что в состав наследства после смерти гражданина, владевшего домом (иным строением или сооружением), расположенным на земельном участке, принадлежащем наследодателю на праве пожизненного наследуемого владения, входит не сам участок, а вещное право пожизненного наследуемого владения им (ст. 262 ГК), и необоснованно включали такие земельные участки в состав наследственного имущества.

Так поступил суд Шкловского района, вынесший решение по вопросу наследования Я-й после смерти своего отца земельного участка в СТ «Ветеран». Между тем п. 24 Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 16 содержит необходимые разъяснения по данному вопросу, в том числе о порядке и пределах реализации наследниками унаследованного ими права путем обращения в соответствующий исполнительный и распорядительный орган, решение которого, в свою очередь, может быть обжаловано в суд.

Согласно п. 1 ст. 1072 ГК по заявлению наследника, пропустившего срок для принятия наследства, суд может признать его принявшим наследство, если найдет причины пропуска срока уважительными, в частности, если установит, что этот срок был пропущен потому, что наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства, и при условии, что наследник, пропустивший срок для принятия наследства, обратился в суд в течение 6 месяцев после того, как причины пропуска этого срока отпали.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 18 названного постановления Пленума Верховного Суда, наследник, пропустивший срок для принятия наследства, может в порядке, установленном п. 2 ст. 1072 ГК, принять наследство без обращения в суд при наличии согласия других наследников, принявших наследство. При отсутствии такого согласия он вправе обратиться с иском о признании его принявшим наследство; такой иск подлежит удовлетворению при установлении обстоятельств, предусмотренных п. 1 ст. 1072 ГК.

Изучение дел показало, что, разрешая такие требования, не все суды руководствуются разъяснениями Пленума Верховного Суда и правильно применяют закон.

Так, судом Октябрьского района г. Гродно в порядке особого производства было рассмотрено дело о продлении О. срока для принятия наследства. Решением суда, оставленным без изменения кассационной инстанцией, заявленные требования удовлетворены. Постановлением президиума Гродненского областного суда вынесенные по делу судебные постановления были отменены, так как в силу положений ст. 1072 ГК и разъяснений п. 18 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 16 О. следовало обращаться в суд в порядке искового (а не особого) производства и с требованием о признании принявшим наследство. Поэтому президиум оставил заявление о продлении срока принятия наследства без рассмотрения и разъяснил заявителю право на подачу в суд соответствующего иска.

Данный пример не единственный и показывает, что еще не все судьи отличают действующий в настоящее время институт «признания наследника принявшим наследство» (ст. 1072 действующего ГК) от ранее существовавшего института «продления срока для принятия наследства» (ст. 542 ГК 1964 года). Между тем Гражданский кодекс устанавливает, что признание судом наследника принявшим наследство в порядке п. 1 ст. 1072 ГК является самостоятельным способом принятия наследства, поэтому дальнейшее обращение истца-наследника в нотариальную контору и выдача ему свидетельства о праве на наследство не требуются, поскольку все необходимые вопросы (в том числе о праве на наследство других наследников, о действительности ранее выданных свидетельств о наследстве) разрешаются решением суда. Ранее же при продлении срока принятия наследства обращение наследника в нотариальную контору не исключалось.

Обсуждая вопрос о причинах непринятия наследства в установленный законом срок, суды к уважительным причинам относили тяжелую болезнь наследника, его нахождение в длительной командировке, а также другие обстоятельства, объективно препятствовавшие наследнику своевременно реализовать право на принятие наследства.

В ряде случаев уважительной причиной признавался несовершеннолетний возраст наследника на день открытия наследства (например, дело, рассмотренное судом Советского района г. Минска по иску районного прокурора в интересах несовершеннолетнего М. к Г. о признании права на наследство). При этом суды исходили из того, что такие лица сами не могли в полном объеме понимать и осознавать значимость установленных законом требований о необходимости своевременного принятия наследства, а ненадлежащее исполнение своих функций их законными представителями, по мнению судов, не должно отрицательно сказываться на правах и интересах несовершеннолетних наследников, не обладающих дееспособностью в полном объеме.

Между тем подобная практика представляется неоднозначной и не вызывает возражений лишь в отношении исков, предъявленных в интересах малолетних наследников. Что касается подростков (несовершеннолетних старше 14 лет), то данный вопрос должен решаться судом в каждом конкретном случае исходя из всех обстоятельств дела с учетом положений ст. 25 ГК об объеме их дееспособности.

Изучение дел показало, что в судебной практике имеют место случаи неправильного применения материального закона при оценке доводов истцов о том, что они не знали об открытии наследства. Некоторые судьи не учитывают, что по смыслу п. 1 ст. 1072 ГК это является уважительной причиной только тогда, когда наследники и не должны были знать о таком обстоятельстве.

Например, суд Железнодорожного района г. Витебска решением от 1 августа 2006 г. признал С. принявшим наследство после смерти матери, умершей 9 мая 1992 г. Из материалов дела видно, что на момент открытия наследства С. находился в местах лишения свободы. По его словам, о смерти матери он узнал лишь в июне 1993 г., после освобождения из-под стражи. Удовлетворяя заявленный иск, суд согласился с доводами истца об уважительности причины пропуска им срока принятия наследства.

Однако такой вывод нельзя признать правильным, поскольку действующее законодательство (ст. 32 Конституции Республики Беларусь, ст. 100 КоБС) обязывает детей заботиться о родителях, помогать им. Судьбой своей матери С. не интересовался, более года связь с ней не поддерживал, доказательств невозможности своевременно узнать о ее смерти не представил, с требованием о признании принявшим наследство обратился в суд лишь через тринадцать лет после освобождения. Сам же по себе факт отбывания наследником наказания за совершенное преступление в местах лишения свободы уважительной причиной пропуска срока принятия наследства являться не может, поскольку не препятствовал ему лично или через представителя совершить действия, предусмотренные ст. 1070 ГК.

В ходе изучения установлено, что отдельные суды не разграничивают требования о признании наследника принявшим наследство, рассматриваемые в порядке искового производства (ст. 1072 ГК), и требования об установлении факта принятия наследства, рассматриваемые в порядке особого производства (ст.ст. 363–367 ГПК). Следует иметь в виду, что факт принятия наследства устанавливается в судебном порядке тогда, когда наследник принял наследство, своевременно вступив во владение или управление наследственным имуществом, однако не может представить нотариусу документы, с достоверностью подтверждающие такие его действия. Напротив, иск о признании принявшим наследство подлежит удовлетворению лишь в отношении таких наследников, которые в установленном порядке наследство не приняли и срок для его принятия пропустили.

Так, суд Центрального района г. Минска решением в порядке ст. 1072 ГК признал И. принявшей наследство после матери Г., хотя из материалов дела видно, что наследница на день открытия наследства проживала совместно с наследодателем, от наследства не отказывалась и продолжала пользоваться жильем, а также предметами домашней обстановки и обихода.

Несмотря на то что согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда Республики Беларусь (п. 15 постановления от 21 декабря 2001 г. № 16) в этом случае наследник может установить факт принятия наследства, суд не выяснял, вступала ли наследница во владение и пользование наследством и может ли представить подтверждающие документы (например соответствующую справку из домоуправления, выписку из домовой книги).

Подобные недостатки судебного разбирательства являются существенными и влияют на законность вынесенного решения, поскольку при наличии названных документов истица могла бы реализовать свое право на наследство во внесудебном порядке, обратившись в нотариальную контору. В таком случае при установлении в суде факта принятия ею наследства заявленные в порядке ст. 1072 ГК требования о признании принявшей наследство удовлетворению не подлежали.

Ошибка была допущена и судом Ленинского района г. Минска, который решением от 3 мая 2007 г. установил факт принятия П. наследства после смерти его матери, умершей 29 июля 1998 г., хотя из материалов дела усматривалось, что в срок принятия наследства сам он в установленном порядке в нотариальную контору не обращался, во владение или управление наследственным имуществом фактически не вступал. Относительно его доводов о принятии наследства через представителя, хотя и не наделенного соответствующими полномочиями, но действия которого он одобряет, то они вообще не позволяли рассмотреть дело в порядке особого производства, поскольку свидетельствовали о возникновении спора о праве (действительности сделки по принятию наследства).

Надлежащими истцами по делам о признании принявшими наследство являются наследники, обладающие правом наследования в отношении открывшегося наследства. При этом круг наследников по завещанию определяется завещательным распоряжением наследодателя, а наследников по закону – положениями ст.ст. 1056–1064 ГК с учетом установленной Кодексом очередности. Изменение правил очередности возможно только на основании нотариально удостоверенного соглашения, заключенного заинтересованными наследниками в порядке, предусмотренном п. 6 ст. 1056 ГК.

Вместе с тем суды не всегда с достаточной полнотой проверяют, входит ли истец в круг наследников, призванных к наследованию.

Так, суд г. Новополоцка удовлетворил требования Д. о признании ее принявшей по истечении установленного срока наследство, открывшееся после смерти З. Однако доводы истицы о степени ее родства с наследодателем (двоюродная сестра) не проверил, не выяснил наличие у З. других наследников более близкой степени родства (то есть наследников первой, второй и третьей очередей), а также их отношение к открывшемуся наследству.

Судом Жабинковского района был удовлетворен иск Ч. о признании его принявшим по праву представления наследство после смерти двоюродного брата Я., умершего 6 января 2001 г. Вместе с тем согласно ст. 1062 ГК право наследовать по праву представления для лиц, перечисленных в п. 2 ст. 1057, п. 2 ст. 1058 и п. 2 ст. 1060 ГК, возникает лишь в случае смерти соответствующих наследников по закону, потомками которых они являются, до открытия наследства или одновременно с наследодателем. Из материалов дела видно, что мать истца, которая приходится наследодателю родной тетей, умерла 15 октября 2001 г. и на момент открытия наследства была жива. Поэтому сделанный судом вывод о том, что в отношении имущества Я. истец наследует по праву представления, является неправильным. В связи с изложенным президиум Брестского областного суда обоснованно отменил решение районного суда и направил дело на новое рассмотрение.

Что касается определения надлежащих ответчиков, то при отсутствии других, кроме истца, наследников либо когда все они не приняли наследство или были отстранены от наследования как недостойные наследники, иск о признании наследника принявшим наследство может быть предъявлен к доверительным управляющим, которым наследственное имущество передано нотариусом в доверительное управление в соответствии со ст. 1068 ГК, а в случае непринятия нотариусом мер к охране и управлению наследственным имуществом – к административно-территориальной единице (в том числе и тогда, когда имущество было передано ей в собственность как выморочное).

В ходе обобщения судебной практики было выявлено, что, предъявляя иски о признании завещания недействительным, истцы чаще всего ссылались на порок воли завещателя либо нарушение прав наследников на обязательную долю в наследстве.

Наиболее распространенным основанием оспаривания действительности завещания указывалось то обстоятельство, что завещатель, хотя и не признанный недееспособным, в момент совершения завещания находился в таком состоянии, когда не был способен понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК).

Для подтверждения такого состояния наследодателя суды обоснованно допускали все средства доказывания: объяснения сторон; свидетельские показания об эмоциональном состоянии завещателя, особенностях его характера, состоянии здоровья, о взаимоотношениях с окружающими, предшествовавших составлению завещания психотравмирующих событиях (к примеру смерть близкого человека или ссора с родственником), об обстоятельствах совершения завещания, а также о злоупотреблении завещателем спиртными напитками или наркотическими веществами; письменные доказательства, в том числе медицинские документы.

Однако решение вопроса о расстройстве здоровья завещателя при составлении и удостоверении завещания, а также о его возможности в это время понимать значение своих действий или руководить ими требует специальных медицинских познаний, в связи с чем Пленум Верховного Суда Республики Беларусь в п. 6 постановления от 21 декабря 2001 г. № 16 указал, что при рассмотрении таких дел судам следует обсуждать вопрос о назначении посмертной судебно-медицинской, судебно-психиатрической экспертиз.

Изучение показало, что в основном суды выполняли это требование и назначали в отношении наследодателя посмертную судебно-психиатрическую экспертизу, поручая ее проведение, как правило, соответствующему подразделению Государственной службы медицинских судебных экспертиз.

Надо отметить, что посмертные судебно-психиатрические экспертизы отличает невозможность непосредственного обследования испытуемого и необходимость вынесения заключения только на основании изучения различных материалов, характеризующих его личность и состояние здоровья (характеристик с места работы, учебы, места жительства, медицинской документации, в том числе из психиатрических и наркологических клиник, показаний наблюдавших наследодателя врачей, иных свидетелей и т.д.). В связи с этим судам необходимо тщательно готовить материалы, представляемые экспертам для исследования. Ненадлежащая подготовка к назначению экспертизы снижает качество ее проведения и нередко способствует тому, что в рамках одного дела появляется несколько противоречащих друг другу экспертных заключений. В этих случаях суды правильно стремились устранить возникшие противоречия путем допроса экспертов, обсуждали вопрос о назначении повторной экспертизы (в том числе с расширенным составом экспертной комиссии).

Однако иногда суды, отдавая предпочтение одному экспертному заключению перед другим, просто ссылались на то, что выводы первой экспертизы опровергнуты выводами последней, и не указывали, в чем, по их мнению, заключается неправильность или необоснованность отвергнутого заключения (решение суда Советского района г. Гомеля от 25 ноября 2004 г. и определение судебной коллегии по гражданским делам Гомельского областного суда от 3 марта 2005 г. по иску Л. о недействительности завещания ее брата Л-а, распорядившегося своей квартирой в пользу А.). Между тем подобный подход является неправильным, потому что вопрос оценки доказательств относится исключительно к компетенции суда, а не экспертного учреждения, проводившего повторную экспертизу.

В отдельных случаях суды допускали иную ошибку и, не учитывая, что необходимый объем специальных медицинских познаний у них отсутствует, при разрешении подобных дел выходили за пределы своей компетенции.

Так, отменяя решение суда Центрального района г. Минска об отказе И. в иске к Л-у о недействительности завещания и договора дарения квартиры и вынося новое решение об удовлетворении этого иска, судебная коллегия по гражданским делам Минского городского суда самостоятельно сделала вывод о наличии у собственника квартиры и завещателя З. психического заболевания, а также о такой степени его тяжести, которая в момент совершения оспариваемых сделок лишала ее способности понимать значение своих действий и руководить ими. Вместе с тем при рассмотрении дела в районном суде было получено заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы совершенно противоположного значения, а повторные экспертизы, проведенные в ходе кассационного рассмотрения дела, позволяли прийти к выводу о невозможности дать заключение о состоянии испытуемой в исследуемый период времени из-за недостаточной информативности представленных на исследование материалов.

С учетом допущенных при рассмотрении данного дела грубых нарушений норм материального и процессуального права, а также неполноты судебного следствия судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Беларусь 1 февраля 2007 г. отменила вынесенные судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Обобщение судебной практики показало, что еще одним из наиболее распространенных оснований для обращения в суд с иском о признании завещания недействительным являлось нарушение прав наследников, обладающих в соответствии со ст. 1064 ГК правом на обязательную долю в наследстве. В этих случаях суды, как правило, удовлетворяли иски и признавали завещание недействительным в соответствующей части.

Решая по таким делам вопрос о присуждении обязательной доли, суды обычно выделяли ее только из завещанного имущества, ссылаясь на доводы наследников об отсутствии какого-либо другого наследства. Однако, как правило, такие доводы должным образом судами не проверяются, что может привести к неправильному разрешению дела по существу.

Так, решением суда Борисовского района и г. Борисова за Б. было признано право на обязательную долю в наследстве после умершего К., в связи с чем суд признал за ней право собственности в порядке наследования по закону на 1/2 доли жилого дома, который являлся единственным предметом завещательного распоряжения. В мотивировочной части решения указано, что другого имущества, находившегося в собственности у К. ко дню его смерти, не имеется. Но такой вывод был сделан на основании одного лишь заявления сестры умершего, тогда как из материалов дела видно, что наследодатель проживал в спорном доме один и обладал предметами домашней обстановки и обихода, которые тоже имеют конкретную материальную ценность. Данный вопрос при рассмотрении дела не исследовался.

Между тем закон (п. 2 ст. 1064 ГК) прямо предписывает засчитывать в обязательную долю все, что наследник, имеющий право на такую долю, получает по наследству по какому-либо основанию, в том числе стоимость имущества, состоящего из предметов обычной домашней обстановки и обихода, и стоимость установленного в пользу такого наследника завещательного отказа. При выделении обязательной доли она выделяется из незавещанной части имущества, и лишь когда его не будет достаточно, удовлетворяется и за счет завещанного имущества.

Следует иметь в виду, что размер обязательной доли установлен законом и завещатель не вправе изменить его либо иным образом повлиять на наследственные права необходимых наследников. Вместе с тем уменьшение размера обязательной доли возможно решением суда (ч. 3 п. 2 ст. 1064 ГК), однако только в тех случаях, когда осуществление права на нее повлечет невозможность передать наследнику по завещанию имущество, которым наследник, имеющий право на обязательную долю, при жизни наследодателя не пользовался, а наследник по завещанию пользовался для проживания или использовал в качестве основного источника получения средств к существованию. При разрешении такого требования суды обязаны учитывать и имущественное положение наследника, имеющего право на обязательную долю, и выносить решение с учетом данного обстоятельства.

При обобщении судебной практики дела, связанные с рассмотрением требования об уменьшении размера обязательной доли, практически не встречались.

Удовлетворяя иски о недействительности завещаний, суды признавали недействительными и выданные на основании указанных завещаний свидетельства о праве на наследство. Однако судебная практика свидетельствует, что требование о недействительности такого свидетельства может быть заявлено и совместно с иными требованиями о праве на наследство.

Обобщение судебной практики показало, что основная масса дел, где решается вопрос о недействительности свидетельства о праве на наследство, касалась наследования доли в праве собственности на приватизированную квартиру, оформленную на имя одного наследодателя без указания в договоре размера долей других участников приватизации, а также наследования в общей совместной собственности супругов.

При этом суды в основном правильно выясняли вопрос о том, нарушает ли выданное свидетельство о праве на наследство имущественные права других лиц, и исходили из того, что по общему правилу в таких случаях наследство открывается только на долю, принадлежащую непосредственно самому наследодателю.

Однако некоторые судьи при разрешении подобных ситуаций по-прежнему допускают ошибки.

Например, решением суда Фрунзенского района г. Минска в мае 2006 года П. было отказано в удовлетворении иска о признании права на 3/4 доли в праве собственности на квартиру и о недействительности выданного в отношении 1/2 доли свидетельства о праве на наследство по закону.

Из материалов дела видно, что после смерти П-й, на имя которой было зарегистрировано право собственности на приобретенную в браке спорную квартиру, ее муж П. и сын П-в получили в нотариальной конторе свидетельства о праве на наследство по закону на 1/2 доли в праве собственности на квартиру каждый. Однако истец считал, что при выдаче свидетельства о праве на наследство нотариус не учел его законные интересы как супруга наследодателя.

Поскольку, как переживший супруг, в праве собственности на квартиру он, по его мнению, уже имеет право на 1/2 доли, то с учетом доли в открывшемся наследстве ему должно принадлежать право на 3/4 доли в праве собственности на всю квартиру. Сыну же должно принадлежать право лишь на 1/4 доли.

Отказывая истцу в иске, суд сослался на то, что нотариус разъяснял П. содержание ст. 23 Кодекса Республики Беларусь о браке и семье, но тот соответствующего свидетельства о праве собственности получать не стал. Между тем суд не дал надлежащей правовой оценки доводам истца о том, что спорная квартира является общим совместным имуществом его и наследодателя П-й, в связи с чем в наследство входит не вся квартира, а только принадлежавшая наследодателю доля в праве общей совместной собственности на нее. То обстоятельство, что в отношении квартиры истец не получил свидетельства о праве собственности и не потребовал выдела своей доли, само по себе не свидетельствует о его отказе от права собственности в отношении доли в имуществе супругов (в том числе в спорной квартире) и не влечет прекращение его права собственности по ст.ст. 236–237 ГК.

Поскольку районный суд не учел, что выдача оспариваемого свидетельства о праве на наследство нарушает имущественные права истца, вынесенное по делу решение было правильно отменено определением судебной коллегии по гражданским делам Минского городского суда от 14 августа 2006 г.

В соответствии с разъяснениями п. 19 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 16 при рассмотрении дел о признании отказа от наследства недействительным суды должны учитывать, что такое требование может быть удовлетворено как по основаниям, предусмотренным ГК для признания сделок недействительными, так и в случаях нарушения правил отказа от наследства, установленных в ст.ст. 1074–1075 ГК.

Суд Лепельского района отказал М-й в удовлетворении иска к М-у о признании ее отказа от наследства недействительным, недействительности выданного ответчику свидетельства о праве на наследство, а также о признании за ней права собственности на наследственное имущество.

В обоснование своих требований истица ссылалась на то, что на момент подписания заявления об отказе от наследства она находилась в таком состоянии, когда не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, поскольку переживала смерть мужа, а за полгода до этого у нее умер сын. Кроме того, она имеет такие заболевания, как сахарный диабет и катаракту. Ответчик в случае отказа обещал ей помощь в быту, денежные средства на содержание, а также на оплату операции по удалению катаракты и лечение.

Суд критически отнесся к пояснениям истицы в той части, что она не понимала значение своих действий на момент совершения отказа, поскольку представленными доказательствами эти доводы не подтвердились (ходатайства о проведении в отношении истицы судебно-психиатрической экспертизы стороны не заявили; сведений о том, что М-а страдала или страдает психическими заболеваниями, по делу не имеется). Суд также сделал вывод о том, что представленные истицей доказательства подтверждают у нее ухудшение зрения, однако не полную его потерю (в поданных нотариусом документах о наследстве фамилия, имя и отчество истицы написаны ею собственноручно, твердым и четким почерком).

С выводами районного суда согласилась и кассационная инстанция.

Между тем суды не дали правовой оценки доводам истицы о том, что отказ от наследства она совершила под условием выполнения ответчиком договоренности о предоставлении ей материальной помощи, в том числе об оплате операции. Вместе с тем эти доводы имеют существенное значение по делу, поскольку в силу п. 2 ст. 1075 ГК отказ от наследства с оговорками или под условием не допускается. Поэтому вынесенные по делу судебные постановления не могут быть признаны законными и обоснованными.

В соответствии с п. 1 ст. 1074 ГК наследник вправе отказаться от наследства в течение срока, установленного для принятия наследства (ст. 1071), в том числе и в случае, когда он уже принял наследство. По иску наследника, принявшего наследство, суд может признать его отказавшимся от наследства и по истечении установленного шестимесячного срока, если причины пропуска будут признаны уважительными (ч. 2 п. 1 ст. 1074 ГК, ч. 4 п. 19 постановления Пленума Верховного Суда от 21 декабря 2001 г. № 16).

В практике судов встречались дела о признании наследника отказавшимся от наследства. Однако изучение показало, что некоторые судьи, удовлетворяя иски о признании наследника отказавшимся от наследства, не обсуждали уважительность причин пропуска наследниками установленного ст. 1071 ГК срока.

Так, решением суда Фрунзенского района г. Минска от 17 июля 2006 г. С. была признана отказавшейся от наследства, открывшегося после смерти ее отца С-на и своевременно принятого ею в установленном порядке. При этом в ходе судебного разбирательства вопрос о причине пропуска срока для отказа от наследства и ее уважительности не исследовался. Из материалов дела видно, что свое намерение отказаться от наследства истица связывала лишь с возможным обременением наследственного имущества налоговыми обязательствами, о чем, принимая наследство, она не знала.

Между тем причины пропуска срока для принятия наследства либо отказа от него относятся к важнейшим фактам, входящим в предмет доказывания по делам данной категории. Следует заметить, что при оценке степени уважительности причин пропуска данного срока судам следует применять подходы, аналогичные используемым при рассмотрении дел в порядке ст. 1072 ГК (о признании наследника принявшим наследство по истечении установленного срока).

При рассмотрении дел о признании имущества (квартиры, гаража, дачи, пай на которые принадлежал наследодателю) наследственным в порядке п. 4 ст. 1033 ГК суды правильно учитывали, что по данной категории доказыванию подлежат: 1) полная выплата наследодателем паенакоплений на спорное имущество; 2) наличие письменного заявления наследодателя, выражающего его волю на оформление этого имущества в собственность, направленного им в компетентные органы.

Например, С.А.С. и С.В.В. предъявили иск к ЖСК № 454, администрации Московского района г. Минска и Р. о недействительности свидетельства о праве на наследство, отмене решений собрания уполномоченных ЖСК и администрации Московского района г. Минска, отмене государственной регистрации права собственности и регистрационного удостоверения, выселении, а также о признании квартиры наследственным имуществом и о признании за ними права собственности на нее.

По делу было установлено, что наследодатель С.А.В., умерший 14 мая 2003 г. и являвшийся членом ЖСК № 454 г. Минска, полностью выплатил пай за квартиру, но в собственность ее не оформлял. Истцы как наследники первой очереди своевременно и в установленном порядке обратились в нотариальную контору с заявлением о принятии наследства, получили свидетельство о праве на наследство в виде паенакоплений в ЖСК, а в дальнейшем и сами денежные средства. Поскольку наследодатель проживал в спорной квартире один, решением собрания уполномоченных ЖСК № 454, утвержденным решением районной администрации, эта квартира была распределена стоящей на очереди нуждающихся в улучшении жилищных условий Р.

При таких обстоятельствах, учитывая, что при жизни наследодатель свою квартиру в собственность не оформил и в компетентные органы за таким оформлением в установленном порядке не обращался, а истцы каких-либо доказательств возникновения у наследодателя права собственности на квартиру не представили, суд в удовлетворении иска отказал, обоснованно указав при этом, что оснований для признания квартиры наследственным имуществом не имеется и в составе наследства следует учитывать не ее, как объект недвижимости, а уже полученную истцами проиндексированную сумму паенакоплений.

Однако в отдельных случаях суды не учитывали, что п. 4 ст. 1033 ГК относится исключительно к имуществу жилищно-строительного, дачного, гаражного либо иного потребительского кооператива и ошибочно применяли данную норму в отношении вновь создаваемого имущества.

Так, суд Первомайского района г. Минска удовлетворил иск Б. к администрации Первомайского района г. Минска о признании гаража, на который наследодатель при жизни не успел оформить свое право собственности и зарегистрировать его в установленном порядке, наследственным имуществом, сославшись при этом на п. 4 ст. 1033 ГК. Вместе с тем из материалов дела видно, что спорный гараж находится в массиве индивидуальных гаражей и был построен наследодателем своими силами за счет собственных средств. При таких обстоятельствах истице следовало обращаться с иском о праве собственности на строительные материалы, вложенные в строительство гаража, а не о признании этого имущества наследственным, после чего в установленном порядке принимать меры к регистрации создания гаража и возникновения прав на него.

В соответствии с положениями п. 1 ст. 1038 ГК и разъяснениями п. 5 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 16 наследник может быть признан недостойным и отстранен от наследования только решением суда по иску лица, для которого отстранение порождает связанные с наследованием имущественные последствия, в случаях умышленного лишения наследодателя жизни или совершения покушения на его жизнь. При этом умышленное убийство наследодателя или покушение на его жизнь наследником должны быть подтверждены приговором суда.

По изученным делам суды правильно разрешали споры по существу, верно определяли состав сторон, а также достаточность и допустимость представленных по делу доказательств.

Так, при рассмотрении иска С. к Н-ку о признании недостойным наследником и отстранении от наследства после смерти его супруги Н. факт умышленного лишения ответчиком жизни наследодателя был подтвержден вступившим в законную силу обвинительным приговором суда. Относительно же истицы С., родной сестры Н., суд правильно учел, что в случае отстранения от наследства ответчика-супруга она, в соответствии с п. 5 ст. 1056 ГК, получит право на наследование в качестве наследника второй очереди, так как детей и родителей у наследодателя не имеется.

Случаев применения иных оснований отстранения от наследования (пп. 2–3 ст. 1038 ГК), а также отстранения от наследования наследников по праву представления (п. 3 ст. 1062 ГК) в ходе обобщения судебной практики выявлено не было.

Дела о признании наследства выморочным рассматриваются судами в порядке особого производства по месту открытия наследства и возбуждаются по заявлениям органов местного управления и самоуправления (ст.ст. 381–382 ГПК). При обобщении установлено, что такие дела составляют незначительную часть от общего количества дел о наследовании.

В соответствии с п. 1 ст. 1039 ГК наследство признается выморочным, если нет наследников ни по закону, ни по завещанию, либо никто из наследников не имеет права наследовать, либо все они отказались от наследства.

С учетом изложенного суд Быховского района правильно отказал местному органу управления и самоуправления в признании выморочным наследства Т-го, состоящего из 1/7 доли жилого дома в г. Быхове, поскольку при рассмотрении дела было установлено, что на спорное имущество имеется наследник, сын наследодателя Т., который своевременно и в установленном порядке принял наследство. То обстоятельство, что Т. не получил свидетельства о праве на наследство по закону и не зарегистрировал в установленном порядке переход прав на спорное имущество, правового значения по делу не имеет.

Пунктом 2 ст. 1039 ГК установлено, что выморочное наследство переходит в собственность административно-территориальной единицы по месту нахождения соответствующего имущества, входящего в состав наследства. По всем изученным делам, удовлетворяя требования, суды четко и правильно излагали резолютивную часть решения, указывая полные сведения о составе выморочного наследства и о том, какой конкретно административно-территориальной единице оно передается в собственность.

Обобщение судебной практики показало, что по заявлениям и искам, связанным с наследственными правоотношениями, вопрос о возбуждении дел в подавляющем большинстве случаев решался своевременно, в предусмотренный ст. 244 ГПК трехдневный срок.

В ходе изучения дел было выявлено, что не все суды руководствуются разъяснением п. 17 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 16, в силу которого при рассмотрении дел о наследовании, возбужденных до истечения установленного ст. 1071 ГК срока принятия наследства, для правильного определения состава юридически заинтересованных в исходе дела лиц судам следует приостанавливать производство по делу применительно к п. 4 ст. 160 ГПК.

Подобную ошибку допустил суд Лепельского района, утвердивший 4 ноября 2006 г. между К. и Б. мировое соглашение о праве собственности в порядке наследования на автомобиль, хотя спорное наследство открылось 14 октября 2006 г. и срок для его принятия (либо отказа от наследства) еще не истек.

Отдельные суды при рассмотрении данной категории дел не выясняют вопрос о том, кто из наследников и каким образом принял наследство, открывалось ли нотариусом соответствующее наследственное дело. В материалах гражданских дел таких судов отсутствуют сведения из нотариальных контор, хотя это тоже необходимо для выявления круга юридически заинтересованных в исходе дела лиц. Подобные ошибки допускались судами Витебской области (Лепельского, Глубокского, Городокского районов) и Железнодорожного района г. Витебска, судом Первомайского района г. Минска.

Крайне редко по делам о наследстве проводятся предварительные судебные заседания.

Обобщение судебной практики показало, что в рассмотрении дел о наследстве нередко принимают участие нотариусы. При этом их процессуальный статус определяется судами по-разному – третьи лица, заинтересованные лица, свидетели. Вместе с тем следует заметить, что в отличие, к примеру, от жалоб на нотариальные действия или отказ в их совершении по спорам между наследниками о праве наследования нотариусы не имеют собственной юридической заинтересованности. Поэтому является верной позиция тех судов, которые по таким делам привлекают их в качестве свидетелей.

По 26 делам из изученных при рассмотрении исковых требований затрагивались интересы несовершеннолетних наследников. В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда Республики Беларусь (п. 14 постановления от 21 декабря 2001 г. № 16) к участию по таким делам суды должны привлекать органы опеки и попечительства, а при выделении несовершеннолетнему наследнику наследственного имущества – направлять копию решения этому органу для осуществления контроля за управлением имуществом.

Однако на практике данные указания Пленума нередко нарушались. В 13 случаях органы опеки и попечительства к участию в деле не привлекались. По 10 делам, когда несовершеннолетнему присуждалось наследственное имущество, суды не направляли в адрес этих органов копии решений. Так поступали суд Железнодорожного района г. Витебска (по иску К. в интересах несовершеннолетнего сына к Витебскому горисполкому о признании в порядке наследования права собственности на квартиру), суд Первомайского района г. Минска (по иску С. к С-ч и М., действующей в интересах несовершеннолетнего сына, об определении долей в наследственном имуществе и разделе наследства) и др.

Как показало обобщение судебной практики, некоторые суды неправильно разрешали вопросы о государственной пошлине. Вопреки установленным ст. 111 ГПК правилам не оплаченные государственной пошлиной заявления иногда не оставлялись без движения и гражданские дела о наследовании возбуждались без должного взимания указанных платежей. К тому же заявления обращающихся в суд лиц об освобождении их от уплаты пошлины (полном либо частичном) не всегда разрешались судами.

Так, истица Ж., обращаясь в суд Заводского района г. Минска с иском о признании права собственности на наследство в виде пая в потребительском кооперативе, уплатила госпошлину в размере 5 тыс. руб. и просила освободить ее от уплаты остальной части пошлины в связи с тяжелым материальным положением. Суд Заводского района г. Минска указанное заявление истицы оставил без внимания, возбудил гражданское дело и рассмотрел его по существу, не разрешив при этом вопрос о судебных расходах.

Нередко по делам о признании права собственности на наследственное имущество суды освобождали истцов от уплаты госпошлины либо значительно уменьшали ее размер, не располагая необходимыми доказательствами, должным образом подтверждающими имущественное положение истцов.

Например, определением от 26 октября 2006 г. суда Минского района и г. Заславля Ф. была частично освобождена от уплаты государственной пошлины в размере 527 696 руб. при подаче иска о признании права собственности по праву наследования на стройматериалы, вложенные в строительство дома. Из материалов дела видно, что оплате подлежала государственная пошлина в размере 620 696 руб., а истица оплатила лишь 93 тыс. руб. Освобождая ее от уплаты остальной части пошлины, суд исходил из того, что истица не работает, иных доходов не имеет. Однако каких-либо доказательств, достоверно подтверждающих затруднительное для уплаты пошлины материальное положение Ф., в деле не имелось. Более того, в судебном заседании истица пояснила, что работает главным бухгалтером ОДО «А.». Также из материалов дела усматривается, что ранее в нотариальной конторе она уже получила свидетельства о праве на наследство по закону на другое имущество, в том числе на несколько денежных вкладов с причитающимися процентами. При таких обстоятельствах суд явно поспешно предоставил истице указанную льготу.

Представляется, что решение об освобождении от пошлины должно приниматься судом только на основании полного исследования доказательств состояния материального положения гражданина. Разрешение вопроса на основании одной лишь справки об отсутствии работы или о получении пенсии будет неправильным.

Изучение судебной практики также показало, что по делам о наследовании суды практически не выносят частных определений о выявленных ими нарушениях законности (ст. 325 ГПК). По изученным делам было вынесено лишь одно частное определение. Между тем в ряде случаев имелась необходимость в реагировании на недостатки в работе должностных лиц, в том числе и государственных нотариусов.

К примеру, суд Советского района г. Минска, удовлетворяя 3 апреля 2007 г. иск прокурора Советского района г. Минска, предъявленный в интересах несовершеннолетнего М. к Г. о признании права на наследство, свое решение обосновал тем, что нотариус не разъяснила законному представителю несовершеннолетнего истца процедуру оформления документов для принятия наследства и не оказала надлежащего содействия в осуществлении прав этого наследника, в результате чего имущественные права несовершеннолетнего были нарушены. При таких обстоятельствах у суда были все основания для вынесения частного определения в отношении государственного нотариуса в адрес соответствующего управления юстиции.

 

Судебная коллегия по гражданским делам	Управление обобщения судебной практики
Верховного Суда Республики Беларусь	Верховного Суда Республики Беларусь