 | Официальная правовая информация |
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
Рассмотрения судами гражданских дел о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина в результате несчастного случая на производстве или профессионального заболевания
Рассмотрение споров, связанных с наличием оснований к выплате страхового возмещения потерпевшим в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний
В соответствии с Декретом Президента Республики Беларусь от 30 июля 2003 г. № 18 «Об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (далее – Декрет) с 1 января 2004 г. введено обязательное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. В результате гражданско-правовая ответственность за причинение вреда работнику переведена в сферу обязательного страхования, когда обязанность по возмещению вреда в виде страховых выплат возлагается на страховщика.
Согласно законодательству о возмещении вреда, действовавшему до принятия Декрета, для дел о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью работника, был установлен предварительный внесудебный порядок разрешения спора. В п. 35 Правил возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника, связанного с исполнением им трудовых обязанностей, от 6 июля 1999 г., утративших силу 20 октября 2003 г., указывалось, что исковое заявление о возмещении вреда принимается к производству суда после того, как по требованию работника состоялось решение нанимателя, с которым не согласился потерпевший, либо при неполучении ответа.
С принятием Декрета введен новый порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина в результате несчастного случая на производстве или профессионального заболевания. Декретом, а также нормативными правовыми актами, принятыми в развитие его положений, предварительный порядок разрешения споров не предусмотрен. Это судами не всегда учитывалось и необоснованно оставлялись исковые заявления без рассмотрения на основании п. 1 ст. 165 ГПК.
С. обратилась в суд с иском к ОАО «Гомельоблсервис» о возмещении вреда, причиненного ее здоровью в результате несчастного случая на производстве. Решением суда Советского района г. Гомеля от 22 декабря 2003 г. в иске отказано. Определением судебной коллегии по гражданским делам Гомельского областного суда от 6 апреля 2004 г. решение отменено, заявление оставлено без рассмотрения на основании п. 1 ст. 165 ГПК, поскольку, по мнению коллегии, не соблюден порядок предварительного внесудебного разрешения спора, установленный Положением о порядке и условиях проведения обязательного страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденным Декретом (далее – Положение от 30 июля 2003 г.).
По протесту заместителя Председателя Верховного Суда президиумом Гомельского областного суда решение и определение отменены, дело направлено на новое рассмотрение.
У судебной коллегии областного суда не имелось оснований для применения п. 1 ст. 165 ГПК, так как в Положении от 30 июля 2003 г. не содержится правовых норм, предусматривающих предварительный внесудебный порядок разрешения спора по вопросам страхового возмещения вреда здоровью работника. Кроме этого, решение суда первой инстанции об отказе в иске является необоснованным, поскольку не выяснен вопрос о вине нанимателя в причинении вреда здоровью С.
В п. 4.1 Декрета дан исчерпывающий перечень лиц, на которых распространяется обязательное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. В перечень не входят лица, подлежащие государственному обязательному личному страхованию (работники милиции, системы МЧС, Комитета государственного контроля, военнослужащие, прокурорские работники, судьи и др.). При рассмотрении дел по спорам таких лиц суды обоснованно руководствовались нормативными правовыми актами, регулирующими особенности возмещения вреда в связи с государственным личным страхованием отдельных категорий работников.
В исковом заявлении капитан милиции Я. указал, что, работая начальником отряда исправительного учреждения открытого типа при Октябрьском РОВД г. Могилева, в декабре 2003 г. при исполнении служебных обязанностей получил травму головы, относящуюся к менее тяжким телесным повреждениям. Поскольку Белорусское республиканское унитарное страховое предприятие (БРУСП) «Белгосстрах» отказало в выплатах страховых сумм, Я. просил взыскать причитающиеся выплаты в судебном порядке. Решением суда Октябрьского района г. Могилева от 24 ноября 2004 г. в иске обоснованно отказано, так как Я., как работник милиции, не подпадает под действие Декрета и на него не распространяется обязательное страхование от несчастных случаев на производстве. Кроме этого, в силу ст. 27 Закона «О милиции» все работники милиции подлежат государственному личному страхованию и при причинении работнику милиции менее тяжкого телесного повреждения выплачивается единовременное пособие в размере трехгодичного денежного содержания. В соответствии с п. 2.2 постановления Совета Министров от 18 марта 1993 г. № 156 «О государственном обязательном личном страховании лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел» органы государственного страхования выплачивают страховые суммы в виде единовременных денежных пособий, если травмы получены лицом при прохождении службы и исполнении служебных обязанностей. Согласно указаниям МВД от 10 мая 1995 г. «О порядке оформления документов для выплаты страховых сумм» для получения страховых сумм необходимо установление прямой связи между полученной работником милиции травмой и исполнением им служебных обязанностей. Не имеют связи с исполнением служебных обязанностей травмы, полученные по личной неосторожности или неосмотрительности сотрудника, телесные повреждения, ранения по пути следования на работу и с работы, в командировках, во время участия в спортивных мероприятиях, а также на рабочем месте. Из заключения служебной проверки по факту получения Я. телесных повреждений следует, что травма получена по личной неосторожности сотрудника, который в рабочее время, спускаясь с крыльца здания больницы, поскользнулся и упал, получив менее тяжкие телесные повреждения. При таких обстоятельствах суд обоснованно отказал истцу во взыскании страховых выплат в связи с полученной им травмой.
Не подпадают под действие Декрета лица, выполняющие работы по договору подряда (ст. 656 ГК). Суды не всегда выясняли, является ли гражданин субъектом обязательного страхования от несчастных случаев на производстве исходя из характера правоотношения, сложившегося между этим гражданином и организацией-работодателем.
В исковом заявлении Р. указал, что между ПМК и бригадой строителей, в которую он входил, был заключен договор подряда на устройство кровли жилого дома. В октябре 2002 г. во время работы упали стропила, в результате истец получил тяжкие телесные повреждения и ему установлена I группа инвалидности с утратой 100 % профессиональной трудоспособности. Поскольку расследование несчастного случая государственная инспекция труда не проводила и ПМК отказалась возмещать вред его здоровью, истец просил суд установить факт несчастного случая на производстве и взыскать с ПМК и БРУСП «Белгосстрах» суммы возмещения вреда, причиненного в результате несчастного случая на производстве. Решением суда Лидского района от 13 декабря 2004 г. причиненный вред взыскан с БРУСП «Белгосстрах». В решении суд сослался на ч. 2 п. 1 ст. 937 ГК, указав, что работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также по гражданско-правовому договору, если они при этом действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ. Суд посчитал, что истец работал по гражданско-правовому договору и действовал под контролем ПМК за безопасным ведением работ – с истцом проведен первичный инструктаж по технике безопасности. Поэтому Р., как работник, получивший увечье при исполнении трудовых обязанностей, имел право на возмещение вреда здоровью по законодательству, действовавшему до 1 января 2004 г. Определением судебной коллегии по гражданским делам Гродненского областного суда от 16 февраля 2005 г. решение суда Лидского района изменено, из мотивировочной части исключено указание о том, что Р. на момент несчастного случая на производстве работал по гражданско-правовому договору. Вывод судебной коллегии обоснован включением рабочих бригады в состав трудового коллектива, формированием трудовых звеньев, подчинением рабочих общим правилам трудового распорядка с установленным рабочим временем. По мнению судебной коллегии областного суда, с Р. фактически был заключен трудовой договор. Между тем суды первой и кассационной инстанций не дали полной оценки фактически сложившимся правоотношениям между Р. и ПМК: не установили, работал истец по трудовому договору (уплачивались ли за него взносы на социальное страхование, выдавалась ли трудовая книжка и др.), либо по договору подряда (зарегистрирована ли бригада в налоговой инспекции как предприниматель, включены ли в заключенный договор подряда его существенные условия, имеется ли акт приемки выполненных работ, как производились расчеты за работу и др.), либо по иному гражданско-правовому договору (действительно ли истец работал под контролем ПМК за безопасным ведением работ, установлены ли правила безопасности за выполняемой бригадой работой, в том числе в договоре, несла ли ПМК за это ответственность, имеется ли об этом запись в журнале по технике безопасности и др.).
В судах возникали трудности в применении п. 4.5 Декрета. Вместо страховщика обязанность возместить вред здоровью неправильно возлагалась на нанимателя.
В исковом заявлении П. указал, что в апреле 2002 г. с ним произошел несчастный случай на производстве и он утратил 100 % профессиональной трудоспособности, ему назначена I группа инвалидности. Актом о несчастном случае на производстве установлена вина нанимателя, должностные лица которого не обеспечили соблюдение правил по технике безопасности. В 2003 году П. обращался к нанимателю с заявлением о возмещении вреда здоровью, но ему было отказано. Истец просил суд взыскать с нанимателя и БРУСП «Белгосстрах» суммы в возмещение вреда. Решением суда Волковысского района от 10 марта 2005 г. постановлено взыскать с нанимателя причитающиеся работнику выплаты в счет возмещения вреда здоровью. Решение мотивировано тем, что в силу п. 4.5 Декрета случай возмещения вреда является разрешенным, так как П. обращался к нанимателю за возмещением вреда здоровью и ему было отказано. Между тем суду следовало учесть, что для признания случая разрешенным необходимо, чтобы наниматель производил выплаты в возмещение вреда здоровью потерпевшему до 1 января 2004 г. в соответствии с ранее действовавшим законодательством. Поскольку нанимателем в возмещении вреда здоровью истца было отказано, а в судебном порядке спор не рассматривался, суду следовало признать случай возмещения вреда неразрешенным и на основании п. 4.5 Декрета возложить обязанность по выплате страховых сумм на БРУСП «Белгосстрах».
С учетом условий, изложенных в п. 4.5 Декрета, на БРУСП «Белгосстрах» возложена обязанность назначать страховые выплаты за прошлое время, но не более чем за три года. При рассмотрении дел суды не всегда учитывали данное требование закона.
В исковом заявлении П. указал, что, работая на Минском заводе строительных материалов, в 1988 году получил производственную травму, степень утраты трудоспособности составила 10 % бессрочно. Виновными в причинении повреждения здоровью в акте о несчастном случае на производстве признаны должностные лица нанимателя, не обеспечившие достаточный контроль за соблюдением работниками мер по технике безопасности. В ноябре 1997 г. и в марте 2003 г. истец подавал нанимателю заявления о возмещении вреда, но они оставлены без удовлетворения. П. обратился в суд в октябре 2003 г. и просил взыскать с нанимателя суммы в возмещение вреда здоровью за три года, предшествующие обращению в суд. В качестве второго ответчика судом привлечено БРУСП «Белгосстрах». Решением суда Фрунзенского района г. Минска от 24 февраля 2004 г. постановлено в иске П. к заводу о возмещении вреда здоровью отказать, взыскать с БРУСП «Белгосстрах» в пользу истца причитающиеся суммы с октября 2000 г. по февраль 2004 г. единовременно, а с марта 2004 г. ежемесячно производить страховые выплаты с учетом индивидуального коэффициента и процента утраты профессиональной трудоспособности. Суд обоснованно руководствовался п. 4.5 Декрета, правильно посчитал случай возмещения вреда неразрешенным и возложил обязанность по возмещению вреда на страховщика. Однако неверно определен период времени, за который подлежат взысканию страховые выплаты: следовало произвести взыскание не более чем за три года, предшествующие предъявлению иска, то есть с октября 2000 г. по сентябрь 2003 г. включительно.
Для применения п. 4.5 Декрета, кроме наличия факта повреждения здоровья потерпевшего, необходимо также, чтобы работник имел право на возмещение вреда от нанимателя, которое возникало при установлении вины нанимателя в наступлении вредных последствий (за исключением случаев, когда вред работнику причинен источником повышенной опасности).
В исковом заявлении Г. указал, что, работая в г. Минске на предприятии «Белспортобеспечение», в 1999 году был направлен в командировку в Брестскую область на предприятие «Белкельме». Когда проходил по территории этого предприятия, на истца был совершен наезд автомобилем. Виновным в дорожно-транспортном происшествии признан владелец автомобиля Д. Поскольку Г. получил тяжелую травму, был составлен акт о несчастном случае на производстве, по заключению МРЭК определено 50 % утраты профессиональной трудоспособности. БРУСП «Белгосстрах» отказалось выплачивать страховые суммы, поэтому истец просил взыскать их в судебном порядке. Решением суда Центрального района г. Минска от 11 марта 2005 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Минского городского суда от 21 апреля 2005 г., исковые требования удовлетворены на основании п. 4.5 Декрета, так как несчастный случай связан с производством и остался неразрешенным. Между тем судами не учтено, что вины нанимателя в причинении вреда здоровью Г. нет. В повреждении здоровья и причинении вреда виновным является Д. Оснований для применения п. 4.5 Декрета не имелось, поскольку одним из условий его применения является вина нанимателя в несчастном случае на производстве, произошедшем до 1 января 2004 г.
Для признания случая страховым необходимы следующие условия: повреждение здоровья застрахованного; наличие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания; связь несчастного случая или профессионального заболевания с выполнением застрахованным трудовых обязанностей.
Таким образом, в понятие страхового случая не входит элемент вины. В отличие от общих оснований ответственности за причинение вреда обязанность страховщика осуществить страховые выплаты наступает независимо от того, имеется ли вина нанимателя в несчастном случае на производстве.
Не является основанием для выплаты страховых сумм такое повреждение здоровья работника, которое обусловлено исключительно его личным состоянием здоровья.
Из материалов дела по иску З. усматривается, что ее отец умер на своем рабочем месте в цехе завода от инсульта. По результатам проверки случившегося составлен акт о непроизводственном несчастном случае. Решением суда Партизанского района г. Минска, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Минского городского суда, в иске З. о возмещении вреда в связи со смертью кормильца обоснованно отказано, поскольку смерть работника наступила от общего заболевания, не связанного с исполнением им трудовых обязанностей.
Факты, необходимые для назначения страхового обеспечения по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, при отсутствии документов для назначения выплат, а также при несогласии с содержанием таких документов устанавливаются судом (п.п. 48, 50 Положения от 30 июля 2003 г.).
Так, подтверждением страхового случая может служить решение суда об установлении факта несчастного случая на производстве или профессионального заболевания. Такой факт устанавливается судом в порядке особого производства (ст.ст. 363–367 ГПК). Заявление об установлении факта несчастного случая принимается к производству суда, когда: акт о несчастном случае вообще не составлялся и составить его в данное время невозможно; акт был составлен, но впоследствии утрачен и восстановить его во внесудебном порядке не представилось возможным; при составлении акта допущена ошибка, препятствующая признанию факта несчастного случая, и исправить ее во внесудебном порядке нельзя (п. 12 постановления Пленума Верховного Суда от 18 марта 1994 г. № 1 «О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение» (с изм. и доп.).
С. в заявлении указал, что в октябре 1982 г. на рабочем месте при производстве ремонтных работ в ОАО «Витебсклес» получил травму головы. В феврале 2004 г. ему поставлен диагноз «посттравматическая энцефалопатия с легким выраженным парапарезом нижних конечностей», в связи с чем он обратился к нанимателю с заявлением о расследовании несчастного случая на производстве и возмещении вреда здоровью, причиненного при исполнении трудовых обязанностей. Ему было отказано. С. просил суд установить факт несчастного случая на производстве. Решением суда Железнодорожного района г. Витебска от 30 июля 2004 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Витебского областного суда от 30 сентября 2004 г., в удовлетворении заявленных требований обоснованно отказано по следующим основаниям. По делу не получено ни свидетельских показаний, ни письменных материалов, с достоверностью и бесспорно подтверждающих факт произошедшего с заявителем несчастного случая на производстве. Согласно справке ОАО в октябре 1982 г. С. были зачтены все рабочие дни месяца, дней нетрудоспособности за это время не было. По сообщениям медицинских учреждений, никаких сведений о нахождении С. на лечении в 1982 году не сохранилось. Технический инспектор Витебского обкома профсоюза работников леса в 2004 году проводил независимое расследование, в процессе которого установить факт несчастного случая на производстве не представилось возможным. Свидетели, допрошенные по ходатайству С., очевидцами получения травмы не были. Представленная заявителем выписка из его медицинской карты с поставленным в феврале 2004 г. диагнозом не является доказательством того, что выявленное заболевание – это последствие производственной травмы в 1982 году. В связи с неустановлением факта несчастного случая на производстве у суда не имелось оснований для удовлетворения заявленных требований.
Разногласия по вопросам расследования, оформления и учета несчастных случаев рассматриваются государственным инспектором труда по обращению нанимателя, страховщика, потерпевшего или лица, представляющего его интересы (п. 78 Правил расследования и учета несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденных постановлением Совета Министров от 15 января 2004 г. № 30).
Суды обоснованно отказывали в возбуждении гражданского дела, если заинтересованными лицами не соблюден внесудебный порядок разрешения жалобы.
Определением судьи суда Дзержинского района от 6 декабря 2004 г. на основании п. 2 ст. 246 ГПК отказано в возбуждении гражданского дела по жалобе Л. об оспаривании ее вины в произошедшем с ней несчастном случае на производстве и внесении изменений в акт о несчастном случае, поскольку ею не соблюден установленный для данной категории дел порядок предварительного внесудебного разрешения дела. Суд правильно указал, что заявление о несогласии с актом рассматривается государственным инспектором труда, заключение которого может быть отменено в порядке подчиненности начальником межрайонной инспекции труда, главным инспектором труда области, Республики Беларусь, после чего – судом (п. 80 указанных Правил).
Если грубая неосторожность потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, причиненного его здоровью, то при расследовании несчастного случая на производстве или профессионального заболевания определяется и указывается в акте о несчастном случае на производстве или в акте о профессиональном заболевании степень вины потерпевшего в процентах.
Суды не всегда выясняли, являлись действия потерпевшего грубой неосторожностью или простой неосмотрительностью, тогда как от этого обстоятельства зависит размер возмещения вреда здоровью потерпевшего.
В исковом заявлении Б. указал, что, работая в 1998 году в спорткомплексе заместителем директора по хозяйственной части, распиливал доску на деревообрабатывающем станке и получил производственную травму руки, ему установлено 25 % утраты профессиональной трудоспособности бессрочно. Поскольку наниматель отказался возместить вред здоровью, истец просил взыскать причитающиеся суммы в судебном порядке. Решением суда Ленинского района г. Бобруйска от 6 июня 2003 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Могилевского областного суда от 14 июля 2003 г., исковые требования удовлетворены. По протесту заместителя Председателя Верховного Суда постановлением президиума Могилевского областного суда от 26 декабря 2003 г. решение и определение отменены, дело направлено на новое рассмотрение по следующим основаниям. Суд первой инстанции сослался на то, что причинение вреда здоровью произошло по вине нанимателя, допустившего нарушения производственной и трудовой дисциплины и разрешившего истцу использовать неисправный станок. Вместе с тем суд не дал оценки доводам ответчика о том, что работа на станке не входит в функциональные обязанности истца. В силу профессиональных обязанностей Б. должен был обеспечивать технику безопасности и охрану труда работников спорткомплекса. По утверждению ответчика, деревообрабатывающий станок закреплен за другим работником. Истец самовольно решил распилить доску на станке для своих личных нужд и допустил грубую неосторожность. При разрешении спора суд не исследовал обстоятельства, касающиеся неосторожности самого потерпевшего, что привело к отмене решения и направлению дела на новое рассмотрение.
Размер страховых выплат не может быть уменьшен в случае смерти застрахованного, так как согласно ч. 3 п. 2 ст. 952 ГК вина потерпевшего не учитывается при возмещении вреда в связи со смертью кормильца (ст. 958 ГК). Суды не всегда принимали во внимание, что ст. 952 ГК применяется к правоотношениям, возникшим с 1 июля 1999 г., поскольку в ГК 1964 года аналогичная норма отсутствовала. Соответственно, при выплате сумм в возмещение вреда, возникшего до 1 июля 1999 г., наниматель был вправе учитывать степень вины погибшего работника.
В исковом заявлении М.Т., действующая в интересах несовершеннолетнего ребенка, и М.А. указали, что в ноябре 1998 г. в результате несчастного случая на производстве погиб их муж и отец. Решением правления СПК (нанимателя) в пользу М.Т. на содержание двоих несовершеннолетних детей были назначены выплаты по случаю потери кормильца с учетом 50 % вины самого пострадавшего. Указанные выплаты осуществлялись до декабря 2003 г., с января 2004 г. БРУСП «Белгосстрах» производит выплаты страховых сумм по случаю потери кормильца в полном размере. Истцы просили суд взыскать с СПК сумму недоплаченных на двоих детей платежей, так как наниматель необоснованно учитывал вину погибшего на производстве. Решением суда Белыничского района от 27 декабря 2004 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Могилевского областного суда от 2 февраля 2005 г., исковые требования необоснованно удовлетворены. Суд правильно указал в решении, что на момент несчастного случая действовал ГК 1964 года, в котором отсутствовала норма о том, что вина потерпевшего не учитывается при возмещении вреда в связи со смертью кормильца. Однако при разрешении конкретного спора суд неправильно применил ч. 1 ст. 67 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» от 10 января 2000 г. и при вынесении решения неверно посчитал, что ГК 1999 года улучшил положение лиц, имеющих право на возмещение вреда в связи со смертью кормильца, наступившей в результате несчастного случая на производстве, произошедшего как по вине нанимателя, так и по грубой неосторожности самого работника в 1998 году. При разрешении спора суду Белыничского района следовало руководствоваться ГК 1964 года и отказать в иске, поскольку наниматель был вправе уменьшить размер вреда, возникшего по вине погибшего работника.
Не является основанием для назначения и осуществления страховых выплат причинение увечья или иного повреждения здоровья, если оно не связано с исполнением работником трудовых обязанностей.
Г. работал кровельщиком вахтовым методом в г.п. Краснополье и, направляясь к месту работы, попал в ДТП, получил травму средней степени тяжести. Истец просил суд взыскать страховые выплаты в возмещение вреда здоровью. Решением суда Кричевского района, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Могилевского областного суда, Г. обоснованно отказано в удовлетворении исковых требований. Решение мотивировано тем, что несчастным случаем на производстве признается повреждение здоровья, причиненное во время следования к месту работы или с работы на транспорте, предоставленном нанимателем. По делу установлено, что Г. без ведома руководства и без производственной необходимости выехал по своим личным делам в г. Кричев – к месту своего жительства. На работу возвращался на попутном транспорте, который наниматель ему не предоставлял. При таких обстоятельствах истец не имеет права на получение страховых выплат в возмещение вреда здоровью, поскольку повреждение не связано с исполнением им трудовых обязанностей.
Ежемесячные страховые выплаты назначаются на весь период утраты профессиональной трудоспособности с того дня, с которого МРЭК установлен факт утраты. Пособие по временной нетрудоспособности либо доплата до среднего заработка по прежней работе при временном переводе на более легкую работу входят в страховые выплаты, однако обязанность произвести их лежит на страхователе (по месту работы наниматель выплачивает работнику пособие по листку нетрудоспособности в размере 100 % его среднемесячного заработка или производит доплату до среднего заработка при переводе на нижеоплачиваемую работу, а страховщик обязан зачесть выплаченные суммы в уплату страховых взносов).
Из материалов дела по иску Г. к БРУСП «Белгосстрах» о взыскании страховых выплат усматривается, что 3 сентября 2003 г. истец получил производственную травму глаз по вине нанимателя. С этого дня по 29 декабря 2003 г. ему оплачен листок нетрудоспособности. Первоначально, по заключению МРЭК, Г. признан инвалидом III группы по общему заболеванию, но акт о несчастном случае на производстве был составлен лишь в январе 2004 г. После его получения Г. повторно обратился во МРЭК и в августе 2004 г. ему установлено 50 % утраты профессиональной трудоспособности бессрочно, указана причина инвалидности – трудовое увечье. С этого же времени страховщик производит ежемесячные страховые выплаты в счет возмещения вреда здоровью. В исковом заявлении Г. просил суд взыскать со страховщика сумму страховых выплат с момента получения производственной травмы – 3 сентября 2003 г. до установления МРЭК 19 августа 2004 г. утраты профессиональной трудоспособности, так как согласно п. 6 Положения от 30 июля 2003 г. право на получение страховых выплат возникает со дня наступления страхового случая. Решением суда Смолевичского района исковые требования удовлетворены. Между тем при вынесении решения суд не учел, что с момента получения производственной травмы – 3 сентября 2003 г. до 29 декабря 2003 г. истцу выплачены суммы пособий по временной нетрудоспособности, которые в силу п. 15 Положения от 30 июля 2003 г. засчитываются в уплату страховых сумм. Поэтому право на получение страховых выплат от страховщика возникло у истца со дня установления МРЭК стойкой утраты трудоспособности.
Законодательство не содержит запрета для установления МРЭК степени утраты профессиональной трудоспособности за прошлое время (в пределах срока, прошедшего с момента несчастного случая на производстве).
В исковом заявлении К. указал, что в 1984 году получил производственную травму руки, о чем составлен акт о несчастном случае на производстве. В 2004 году узнал, что имеет право на возмещение вреда ввиду потери трудоспособности, и обратился во МРЭК. 18 марта 2004 г. ему установлено 10 % утраты профессиональной трудоспособности. С этого же времени БРУСП «Белгосстрах» выплачивает ему ежемесячные страховые выплаты. Однако страховщик отказал в возмещении вреда за три года до обращения с таким требованием, поскольку утрата профессиональной трудоспособности, по мнению страховщика, не может быть установлена за прошлое время. Истец просил суд взыскать со страховщика страховые суммы за три года, то есть с 18 марта 2001 г. по 18 марта 2004 г., ссылаясь на п. 4.5 Декрета. Судом применительно к п. 25 Положения от 10 октября 2003 г. № 1299 правильно была назначена судебно-медицинская экспертиза, которая подтвердила степень утраты трудоспособности истца в размере 10 % за прошлые три года. Учитывая указанное заключение, а также тот факт, что случай возмещения вреда до 1 января 2004 г. остался неразрешенным, суд Барановичского района и г. Барановичи решением от 8 октября 2004 г. обоснованно удовлетворил иск К.
В соответствии с п. 4.7 Декрета страховщик не несет обязанности по ликвидации задолженностей, образовавшихся в результате невыполнения нанимателем, в том числе ликвидированным, обязательств по возмещению вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, если эти задолженности возникли до 1 января 2004 г. Обязанность по ликвидации такой задолженности сохраняется за нанимателем.
При рассмотрении требований о взыскании задолженности следует иметь в виду, что суммы в возмещение вреда, которые начислены, но своевременно не получены по вине нанимателя, ответственного за вред, должны выплачиваться за прошлое время без ограничения каким-либо сроком давности (указанное правило содержалось в п. 37 Правил возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника, связанного с исполнением им трудовых обязанностей, от 6 июля 1999 г., утративших силу 20 октября 2003 г.).
В исковом заявлении Ф., Р. и С. указали, что в результате несчастного случая на производстве в 1991 году погиб их отец. Наниматель выплачивал им, как иждивенцам умершего, денежные средства по случаю потери кормильца, а с января 2004 г. страховые выплаты осуществляет БРУСП «Белгосстрах». Поскольку суммы в возмещение вреда выплачены нанимателем не в полном размере, просили суд взыскать в их пользу недоплаченные средства. Решением суда Октябрьского района г. Гродно от 12 января 2005 г. исковые требования удовлетворены. Суд обоснованно указал, что суммы в возмещение вреда были правильно начислены, но выплачивались нанимателем в уменьшенном размере. В результате образовалась задолженность, которая подлежит взысканию в пользу истцов за все прошлое время с момента несчастного случая на производстве с учетом коэффициента инфляции на день вынесения решения.
В некоторых случаях при взыскании задолженности суды правильно исходили из отсутствия вины нанимателя в ее образовании и взыскивали суммы в возмещение вреда лишь за три года, предшествующие предъявлению иска.
Из материалов дела по иску К. к СПК усматривается, что истец в 1990 году получил производственную травму по вине нанимателя и ему установлена утрата 80 % профессиональной трудоспособности до переосвидетельствования в январе 1992 г. По решению суда Белыничского района от 27 января 1992 г. с нанимателя взыскан ущерб за повреждение здоровья К. на период установления 80 % утраты трудоспособности. В дальнейшем истец по вопросу возмещения вреда не обращался, а переосвидетельствование прошел лишь в 1997 году, ему установлена утрата 60 % профессиональной трудоспособности бессрочно. С января 2004 г. страховые выплаты осуществляет БРУСП «Белгосстрах». В исковом заявлении К. просил взыскать с нанимателя задолженность по возмещению вреда здоровью. Решением суда Белыничского района от 14 декабря 2004 г. исковые требования удовлетворены, задолженность с нанимателя правильно взыскана за три года – с января 2001 г. по декабрь 2003 г. При этом суд исходил из того, что случай возмещения вреда являлся разрешенным, поскольку наниматель осуществлял выплаты в возмещение вреда по решению суда, и правильно указал, что вины нанимателя в образовании задолженности не имеется.
Рассмотрение споров, связанных с определением размера страховых выплат
Понятие страховой выплаты дано в п. 1 Положения от 30 июля 2003 г. Согласно п. 12.4 указанного Положения в состав страховых выплат входит в том числе и единовременная страховая выплата застрахованному либо лицам, имеющим право на ее получение в случае смерти застрахованного.
В исковом заявлении Г. просил суд взыскать с БРУСП «Белгосстрах» единовременную и ежемесячные страховые выплаты в связи с несчастным случаем на производстве, произошедшем с ним 3 сентября 2003 г. Ответчик отказал в выплате единовременной страховой суммы, поскольку по п. 20 Положения от 30 июля 2003 г. единовременная выплата устанавливается лишь застрахованному лицу, а истец на момент получения производственной травмы не был застрахован. Решением суда Смолевичского района от 22 апреля 2005 г. иск удовлетворен в части ежемесячных страховых выплат, а в части единовременной страховой выплаты в иске правильно отказано, поскольку правило о выплате единовременной страховой выплаты применимо лишь к обязательствам по возмещению вреда, возникшим после 1 января 2004 г. и подлежащим возмещению по законодательству об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.
Круг лиц, имеющих право на страховые выплаты после смерти застрахованного вследствие трудового увечья, указан в п.п. 7, 8 Положения от 30 июля 2003 г., а порядок определения их размера – в п.п. 29, 30.
Размер страхового возмещения нетрудоспособным лицам, состоявшим на иждивении умершего, определяется по долевому принципу. Предполагается, что на каждого из членов семьи (включая и самого умершего) расходовались равные доли заработка. Нетрудоспособным лицам, не состоявшим на иждивении умершего, но имевшим ко дню его смерти право на содержание, размер возмещения по долевому принципу не может быть определен, поскольку эти лица не проживали одной семьей с умершим и на них не приходилась равная доля его заработка. Поэтому, если средства на содержание при жизни застрахованного не взыскивались в судебном порядке, их размер должен быть определен с учетом материального положения нетрудоспособного лица и тех возможностей в оказании помощи, которые при жизни умерший мог предоставить таким лицам.
Определяя размер страховой выплаты лицам, как состоявшим на иждивении застрахованного на момент смерти, так и не состоявшим на иждивении, но имевшим право на получение от него содержания, суд вначале должен определить размер страховой выплаты лицам, не состоявшим на иждивении, а из оставшейся суммы заработка застрахованного – долю каждого из иждивенцев исходя из равенства долей.
Согласно п. 12 Положения от 30 июля 2003 г. в состав страховых выплат входит оплата дополнительных расходов, связанных с повреждением здоровья застрахованного, на его медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию.
Суды обоснованно возлагали обязанность по оплате дополнительных расходов на страховщика, если нуждаемость в таких расходах была подтверждена заключением МРЭК или медико-социальной экспертизы.
В исковом заявлении Г. указал, что во время работы станочником в ОАО «Керамин» в ноябре 2003 г. с ним произошел несчастный случай на производстве, о чем составлен акт. В связи с травмой глаз в виде химических ожогов и попаданием инородных тел истец понес расходы на приобретение лекарств. Просил суд взыскать с нанимателя и БРУСП «Белгосстрах» сумму дополнительных расходов на приобретение лекарств, а также предстоящие расходы по оказанию медицинской помощи по коррекции зрения в медицинском центре «Эксимерлазероптик». Решением суда Октябрьского района г. Минска от 25 апреля 2005 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Минского городского суда от 6 июня 2005 г., исковые требования удовлетворены частично: по прямым последствиям несчастного случая на производстве с БРУСП «Белгосстрах» в пользу Г. взыскана сумма дополнительных расходов на приобретение лекарств, в остальной части иска обоснованно отказано по следующим основаниям. По заключению МРЭК группа инвалидности и процент утраты профессиональной трудоспособности Г. не установлены, поскольку зрительные функции обоих глаз сохранены. Согласно экспертному заключению НИИ медико-социальной экспертизы и реабилитации, понесенные истцом расходы на приобретение лекарств находятся в причинной связи с полученной производственной травмой в ноябре 2003 г. и документально подтверждены. Вместе с тем, по мнению экспертов, незначительный рост близорукости не связан с несчастным случаем на производстве и в настоящее время потерпевший не нуждается в медицинских услугах по коррекции зрения в связи с полученной производственной травмой. Поскольку наниматель до 1 января 2004 г. не назначал и не выплачивал суммы в возмещение вреда здоровью Г., то согласно п. 4.5 Декрета случай возмещения вреда остался неразрешенным и суд обоснованно возложил обязанность по оплате дополнительных расходов на страховщика. Доводы представителя страховщика о том, что в заключении МРЭК не указан процент утраты трудоспособности, отсутствуют виды необходимой помощи потерпевшему, не оформлена программа реабилитации, обоснованно признаны судом несостоятельными, так как экспертным заключением подтверждена нуждаемость потерпевшего в дополнительных расходах на приобретение лекарств по прямым последствиям несчастного случая на производстве.
Изучение дел показало, что суды верно отказывали во взыскании дополнительных расходов, связанных с повреждением здоровья потерпевшего, если по заключению МРЭК по состоянию здоровья работник не нуждался в дополнительных видах помощи.
В исковом заявлении С. указала, что в 1997 году в результате несчастного случая на производстве получила производственную травму и ей установлено 20 % утраты профессиональной трудоспособности на один год, в 1998 году – 20 %, в 1999 – 10 %, в 2000 – 10 %, в 2001 году – 5 % бессрочно. С января 2004 г. страховые выплаты ей осуществляет БРУСП «Белгосстрах». Просила суд взыскать затраты на приобретение лекарств, путевок в санатории и проезды к месту отдыха с 2001 по 2004 год. Решением суда Фрунзенского района г. Минска от 21 марта 2005 г. в удовлетворении требований отказано. Решение мотивировано тем, что в заключениях МРЭК с 1997 по 2001 год отсутствует указание на нуждаемость истицы в дополнительных видах помощи, а в ответе на запрос суда специализированной ортопедотравматологической МРЭК указано, что по последствиям травмы, случившейся в 1997 году, С. в дополнительных видах помощи не нуждается. Поэтому отказ в иске является обоснованным.
Для инвалидов вследствие трудового увечья на производстве, получивших увечье до 1 января 2004 г., обязанность по приобретению автомобиля возлагается на БРУСП «Белгосстрах» только при соблюдении ряда условий: увечье получено до 1 января 2004 г. и работник имел право на получение автомобиля от причинителя вреда в соответствии с законодательством Республики Беларусь, действовавшим до 1 января 2004 г.; такое право впервые возникло у работника после 1 января 2001 г.; случай возмещения вреда остался неразрешенным (ч. 3 п. 1 Положения от 1 марта 2003 г. № 224).
Суды верно возлагали обязанность по оплате стоимости выделенного потерпевшему-инвалиду автомобиля на нанимателя, если при соблюдении других условий случай возмещения вреда был разрешен.
В исковом заявлении Р. указал, что в результате несчастного случая на предприятии «Беларуськалий» в сентябре 2002 г. получил производственную травму ног, признан инвалидом III группы с утратой 60 % профессиональной трудоспособности бессрочно. Согласно заключению МРЭК Р. имеет медицинские показания для обеспечения автомобилем «Таврия» или «Ока» с ручным управлением, медицинских противопоказаний к вождению нет. Р. просил суд обязать нанимателя и БРУСП «Белгосстрах» приобрести для него специальный автомобиль «Ока», на получение которого у него подошла очередь. Решением суда Солигорского района и г. Солигорска от 29 апреля 2005 г. обязанность приобрести специальный автомобиль обоснованно возложена на нанимателя. Решение мотивировано тем, что случай возмещения вреда здоровью работника нанимателем был разрешен (предприятие с сентября 2002 г. производило выплаты в возмещение вреда в связи с утратой работником заработка), но не выполнены обязательства по обеспечению его специальным транспортом. Поэтому в части обеспечения истца специальным автомобилем со стороны нанимателя образовалась задолженность, которую наниматель обязан возместить (п. 4.7 Декрета).
За счет средств обязательного страхования в порядке и размерах, устанавливаемых Правительством, осуществляются расходы на погребение умершего застрахованного, смерть которого наступила в результате страхового случая.
Суды не всегда учитывали нормы законодательства, неправильно возлагая обязанность по возмещению расходов на погребение в таких случаях на нанимателя.
В исковом заявлении Ш. указала, что в августе 2004 г. в результате несчастного случая на производстве погиб ее муж. Поскольку наниматель отказывается оплатить расходы, связанные с проведением церковного обряда погребения, и расходы на предстоящую установку надгробного памятника, истица просила взыскать указанные расходы в судебном порядке. Решением суда Октябрьского района г. Гродно от 18 ноября 2004 г. постановлено: взыскать с нанимателя расходы на ритуальные мероприятия в церкви, связанные с погребением пострадавшего и подтвержденные справкой бухгалтера Свято-Покровского собора г. Гродно; отказать во взыскании будущих расходов на установку надгробного памятника, поскольку эти расходы истицей еще не понесены. Вместе с тем суд необоснованно возложил обязанность по взысканию расходов на нанимателя, не учел, что несчастный случай со смертельным исходом произошел после введения 1 января 2004 г. обязательного страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, поэтому расходы на погребение должно возмещать БРУСП «Белгосстрах».
Максимальный размер оплачиваемых расходов на погребение и поминальный стол не может превышать суммы, эквивалентной 120 евро, и на приобретение и установку элементов надгробий – суммы, эквивалентной 120 евро. Выплата указанных сумм производится в белорусских рублях исходя из официального курса валют, установленного Национальным банком на день фактически понесенных затрат, согласно представленным подтверждающим документам (счета, акты, чеки, справки и др.).
Суды обоснованно учитывали, что разница между расходами на погребение, возмещенными страховщиком в пределах установленных норм, и фактически понесенными расходами возмещается лицом, ответственным за причинение вреда.
В исковом заявлении З. указала, что в ноябре 2003 г. в результате несчастного случая на производстве погиб ее муж, работавший лесорубом в Рогачевском лесхозе. Непосредственно на погребение умершего (приобретение одежды, гроба, венков) и на поминальный стол истицей истрачено 824 895 руб., что подтверждается квитанциями на покупки, справками магазина и исполкома. Истица просила суд взыскать с нанимателя указанную сумму расходов на погребение. В ходе рассмотрения дела суд привлек в качестве второго ответчика БРУСП «Белгосстрах». Решением суда Рогачевского района от 14 октября 2004 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Гомельского областного суда от 18 ноября 2004 г., постановлено взыскать в возмещение расходов на погребение с Рогачевского лесхоза 523 040 руб. и с БРУСП «Белгосстрах» 301 855 руб. Суд обоснованно исходил из того, что случай возмещения вреда, произошедший в ноябре 2003 г., к моменту изменения законодательства 1 января 2004 г. остался неразрешенным. Поэтому на основании п. 4.5 Декрета обязанность возместить расходы на погребение лежит на страховщике. Принимая во внимание, что понесенные истицей расходы на погребение превысили установленный законодательством предел ответственности страховщика, суд верно взыскал со страховщика возмещение вреда в размере 301 855 руб., что соответствует 120 евро на день фактических затрат. В остальной части суд обоснованно возложил ответственность по возмещению вреда на Рогачевский лесхоз, не обеспечивший безопасные условия труда, где работал пострадавший.
При определении размера возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, выяснению подлежит вопрос, включается ли в размер возмещения пенсия по инвалидности или по случаю потери кормильца вследствие трудового увечья или профессионального заболевания.
Согласно ч. 3 ст. 456 ГК 1964 года (в редакции Закона от 3 марта 1994 г.) вред, причиненный гражданину увечьем или иным повреждением здоровья, подлежит возмещению независимо от получаемой им пенсии. В соответствии с п. 4 постановления Президиума Верховного Совета Республики Беларусь от 3 марта 1994 г. «О введении в действие закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в ГК Республики Беларусь» такой порядок определения размера вреда за повреждение здоровья и смерть гражданина следовало применять и к случаям причинения вреда до введения этого Закона в действие.
В силу п. 2 ст. 954 ГК, действующего с 1 июля 1999 г., пенсия по инвалидности, назначенная в связи с трудовым увечьем, засчитывается в счет возмещения вреда.
С принятием Декрета и введением с 1 января 2004 г. обязательного страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний применяется правило о том, что ежемесячные страховые выплаты лицам, которым случаи возмещения вреда установлены в соответствии с законодательством, действовавшим до 1 июля 1999 г., производятся независимо от получаемой пенсии по инвалидности или по случаю потери кормильца вследствие трудового увечья или профессионального заболевания (п. 4.4 Декрета). Таким образом, если несчастный случай на производстве произошел после 1 июля 1999 г., страховые выплаты производятся за вычетом пенсии по инвалидности, назначенной в связи с трудовым увечьем или профессиональным заболеванием, а также пенсии по случаю потери кормильца.
При рассмотрении дел судами учитывалось, что в силу п. 4.4 Декрета основанием для назначения ежемесячных страховых выплат без зачета пенсии по инвалидности является тот факт, что случай возмещения вреда установлен по законодательству, действовавшему до 1 июля 1999 г.
В исковом заявлении В. указала, что в феврале 1981 г. с ней произошел несчастный случай на производстве и нанимателем ей выплачивались суммы в возмещение вреда здоровью без учета получаемой ею пенсии по инвалидности. С января 2004 г. БРУСП «Белгосстрах», ссылаясь на ст. 954 ГК 1999 г., производит ежемесячные страховые выплаты с зачетом пенсии по инвалидности. Истица просила суд взыскать со страховщика недоплаченные ей суммы страховых выплат без зачета пенсии по инвалидности. Решением суда Центрального района г. Минска от 19 июля 2004 г. исковые требования обоснованно удовлетворены, поскольку случай причинения вреда имел место до 1 июля 1999 г. (факт несчастного случая на производстве установлен актом в 1981 году) и нанимателем производились выплаты в счет возмещения вреда здоровью истицы в соответствии с действовавшим на тот период законодательством.
Некоторые суды необоснованно руководствовались ст. 433 ТК и взыскивали с нанимателей в возмещение вреда здоровью работника единовременное пособие в размере установленной на день выплаты базовой величины за пять лет в соответствии со степенью утраты профессиональной трудоспособности потерпевшего.
В исковом заявлении К. просил взыскать с ЗАО «Бобруйскмебель» предусмотренное ст. 433 ТК единовременное пособие, так как в результате несчастного случая на производстве в ноябре 2002 г. потерял 100 % трудоспособности, является инвалидом II группы. Решением суда Ленинского района г. Бобруйска от 22 октября 2004 г. исковые требования удовлетворены. Вынося решение на основании ст. 433 ТК, вступившего в силу с 1 января 2000 г., суд не учел, что согласно п. 1.1 Декрета Президента Республики Беларусь от 4 января 2000 г. № 1 «О некоторых вопросах возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью граждан» до введения системы обязательного страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний отношения по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью работников, регулируются ГК, настоящим Декретом (утратил силу Указом Президента Республики Беларусь от 5 ноября 2003 г. № 483) и соответствующими нормативными правовыми актами Совета Министров Республики Беларусь. Таким образом, Декрет содержал исчерпывающий перечень нормативных правовых актов, подлежащих применению к отношениям по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью работника. Поскольку в силу ч. 3 ст. 10 Закона от 10 января 2000 г. «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» декрет имеет верховенство над законом (кодексом), то нормы главы 38 ТК (ст.ст. 410–461) об ответственности нанимателей за вред, причиненный жизни и здоровью работников, связанный с исполнением ими своих трудовых обязанностей, не применяются к отношениям о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью работника. Соответственно, применение судом Ленинского района г. Бобруйска ст. 433 ТК не является правомерным.
Устранение отмеченных в обзоре недостатков будет способствовать единообразному применению законодательства при рассмотрении судами гражданских дел о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина в результате несчастного случая на производстве или профессионального заболевания.
|
Судебная коллегия |
|
Управление обобщения |