 | Официальная правовая информация |
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
Судебное следствие. Практика опротестования судебных решений
Предварительное расследование производится только после возбуждения уголовного дела.
Приговором суда Барановичского района и г. Барановичи от 13.08.2015 В. осужден по ч. 3 ст. 2821 УК.
В протесте заместителя Генерального прокурора был поставлен вопрос об отмене данного судебного решения в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
Часть 1 ст. 27 УПК содержит безусловное требование о том, что орган уголовного преследования в каждом случае обнаружения признаков преступления обязан возбудить уголовное дело.
Соответственно по каждому факту преступного деяния при отсутствии отдельных обстоятельств, предусмотренных ст. 29 УПК, должно возбуждаться уголовное дело путем вынесения соответствующего постановления. В том числе исходя из положений п. 5 ст. 166, п. 1 ч. 1 ст. 174 УПК орган уголовного преследования обязан принимать такое решение и при непосредственном обнаружении признаков нового преступления в ходе расследования другого уголовного дела.
В соответствии с ч. 1 ст. 183 УПК предварительное расследование производится только после возбуждения уголовного дела.
Из материалов дела усматривается, что 24.04.2015 межрайонным отделом Следственного комитета возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 281 УК по факту незаконной добычи неустановленными лицами в водоеме-карьере рыбы – 149 карасей и 3 щук, повлекшей причинение особо крупного ущерба в размере 489 базовых величин.
В ходе расследования уголовного дела орган уголовного преследования пришел к выводу, что неустановленные лица, совершив незаконную добычу 149 карасей и 3 щук, оставили их в двух мешках вблизи водоема. Осужденный В. обнаружил эту рыбу и перевез ее на транспортном средстве к месту жительства, где был задержан сотрудниками межрайонной инспекции охраны животного и растительного мира.
Доказательств причастности В. к незаконной добыче рыбы органом следствия не установлено, в связи с чем 24.06.2015 уголовное преследование в отношении его по ч. 4 ст. 281 УК было прекращено за отсутствием в деянии состава преступления.
При этом постановлением следователя от 24.06.2015 из уголовного дела, возбужденного по ч. 4 ст. 281 УК по факту незаконной добычи рыбы, выделено уголовное дело в отношении В. по ч. 3 ст. 2821 УК по другому факту – незаконному перемещению им диких животных в особо крупном размере, уголовное дело по которому возбуждено не было.
Вместе с тем эти преступления хотя и взаимосвязаны, представляют собой два самостоятельных деяния, предусмотренных различными статьями уголовного закона. Следовательно, по каждому из них должно было возбуждаться уголовное дело.
Данные обстоятельства остались без внимания в ходе судебного разбирательства. Оценка постановлению от 24.06.2015 о выделении уголовного дела в отношении осужденного в отдельное производство судом не дана.
В этой связи президиумом Брестского областного суда 31.10.2018 приговор отменен с передачей дела на новое судебное рассмотрение со стадии назначения судебного разбирательства.
Заключение эксперта не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществами перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, подлежит проверке и оценке по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности.
По приговору суда Ленинского района г. Бреста от 08.09.2015 с изменениями, внесенными определением судебной коллегии по уголовным делам Брестского областного суда от 12.02.2016, Л. осужден по ч. 2 ст. 339, п. 7 ч. 2 ст. 147 УК.
В протесте заместителя Председателя Верховного Суда, принесенном в президиум Брестского областного суда, ставился вопрос об отмене апелляционного определения с направлением дела на новое апелляционное рассмотрение в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
В обоснование правильности вывода суда первой инстанции о степени тяжести причиненных потерпевшему М. телесных повреждений апелляционная инстанция сослалась на заключение судебно-медицинского эксперта, в котором эксперт квалифицировал выявленные у потерпевшего повреждения как тяжкие по признаку опасности для жизни.
В то же время при оценке выводов эксперта суд не принял во внимание разъяснения, содержащиеся в п. 22 постановления Пленума Верховного Суда от 29.03.2001 № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам», согласно которым заключение эксперта не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществами перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, подлежит проверке и оценке по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности.
Заключение судебно-медицинского эксперта суд второй инстанции надлежащим образом не исследовал и оценки обоснованности его выводов не дал.
Эксперт установил наличие у потерпевшего открытой черепно-мозговой травмы, в единый комплекс которой входят ушиб головного мозга, оскольчатый перелом глазничной поверхности лобной кости справа, линейный перелом надглазничной поверхности лобной кости с переходом на лобную пазуху справа, кровоподтеки в области правого и левого глаз.
Из медицинских документов, об исследовании которых указано в заключении эксперта, следует, что наличие ушиба головного мозга, оскольчатого перелома глазничной поверхности лобной кости справа и линейного перелома надглазничной поверхности лобной кости с переходом на лобную пазуху справа, которые в заключительном клиническом диагнозе указаны как перелом лобной кости с переходом на основание черепа, установлено только при проведении 25.12.2014 РКТ головы.
Данных о том, что экспертом непосредственно изучалась запись РКТ-исследования головного мозга, заключение не содержит. Экспертной оценке, как следует из заключения, подвергнуты лишь записи, выполненные в медицинских картах стационарного больного.
Определением суда второй инстанции от 17.11.2015 назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено управлению Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь по Брестской области. При ее проведении в распоряжение экспертов также не были представлены первичные документы – носители объективной информации о характере причиненных М. телесных повреждений: компакт-диск с записью РКТ-исследования головного мозга потерпевшего.
Отсутствие данного компакт-диска и необеспечение явки потерпевшего, согласно заключению, лишило экспертную комиссию возможности объективно установить в ходе проведения комиссионной судебно-медицинской экспертизы характер, количество и точный механизм образования имевшихся у М. телесных повреждений.
Таким образом, этим заключением фактически подвергнута сомнению обоснованность выводов первичного заключения, сделанного экспертом также без исследования записи РКТ-исследования, но положенного судом в основу приговора.
Суд второй инстанции данному противоречию оценки не дал, без приведения каких-либо мотивов признал правильным вывод суда первой инстанции о степени тяжести причиненных потерпевшему телесных повреждений.
Кроме того, согласно представленным стороной защиты в Верховный Суд сведениям, повторное РКТ-исследование М., проведенное 18.05.2016 в учреждении здравоохранения, не выявило переломов лобной кости.
При таких обстоятельствах постановлением президиума Брестского областного суда от 08.02.2017 апелляционное определение по делу в отношении Л. отменено.
Собранные по уголовному делу доказательства подлежат всесторонней, полной и объективной проверке судом.
По приговору суда Лидского района от 07.12.2015 С. осужден по ч. 2 ст. 207 УК.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Гродненского областного суда от 04.02.2016 приговор оставлен без изменения.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда, отменяя 05.11.2019 по протесту заместителя Генерального прокурора определение суда второй инстанции, указала на существенные нарушения уголовно-процессуального закона.
С. признан виновным в том, что с целью завладения имуществом потерпевшего нанес ему несколько ударов кулаками по голове и туловищу, применив насилие, опасное для здоровья.
Эти выводы суда основаны в том числе на заключении судебно-медицинского эксперта, согласно которому у потерпевшего имелись легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья.
Из заключения следует, что проведение экспертизы было поручено экспертам К. и М. При этом осмотр потерпевшего осуществлял М., который об уголовной ответственности по ст.ст. 401, 402 УК не предупреждался, исследовательскую часть заключения и сам акт экспертизы не подписал. Подписавший данное заключение эксперт К. осмотр потерпевшего не проводил.
В соответствии с п. 1 ст. 228 УПК назначение и проведение экспертизы для установления характера и степени тяжести телесных повреждений является обязательным.
В силу чч. 1 и 2 ст. 236 УПК после проведения исследования с учетом его результатов эксперт (эксперты) от своего имени составляет заключение, которое дается в письменной форме и им подписывается. Эти требования закона по настоящему делу не соблюдены.
Согласно ч. 5 ст. 105 УПК доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы, не могут быть положены в основу обвинения и использоваться для доказывания обстоятельств по делу, в связи с чем выводы суда о виновности осужденного нельзя признать основанными на доказательствах, всесторонне исследованных в судебном заседании.
Суд второй инстанции соблюдение при рассмотрении и разрешении дела указанных норм уголовно-процессуального закона должным образом не проверил, поэтому принятое им судебное решение законным и обоснованным не является.
При таких обстоятельствах определение судебной коллегии по уголовным делам областного суда подлежит отмене, а уголовное дело – передаче на новое апелляционное рассмотрение.
Надзорной инстанцией Верховного Суда указано, что при новом рассмотрении дела суду апелляционной инстанции следует принять во внимание вышеизложенное и решить вопрос о назначении по делу экспертизы в соответствии с п. 1 ч. 7 ст. 385 УПК.