 | Официальная правовая информация |
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
Принудительные меры безопасности и лечения. Производство по уголовному делу о применении, изменении и прекращении принудительных мер безопасности и лечения. Практика опротестования судебных решений
По делам о предусмотренных уголовным законом общественно опасных деяниях невменяемых, а также о преступлениях лиц, заболевших психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления, обязательно производство предварительного следствия.
По постановлению суда Барановичского района и г. Барановичи от 05.05.2016 М. освобождена от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 188 УК (в ред. Закона от 05.01.2015 № 241-З).
К ней применены принудительные меры безопасности и лечения в виде принудительного амбулаторного наблюдения и лечения у врача-специалиста в области оказания психиатрической помощи.
Судом установлено, что М. в состоянии невменяемости совершила общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 188 УК, – распространила заведомо ложные, позорящие другое лицо измышления, будучи ранее привлеченной к административной ответственности за аналогичные действия.
Председателем Брестского областного суда в президиум этого суда принесен протест об отмене постановления в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
Президиумом областного суда 10.05.2017 протест удовлетворен.
Согласно ч. 1 ст. 443 УПК по делам о предусмотренных уголовным законом общественно опасных деяниях невменяемых, а также о преступлениях лиц, заболевших психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления, обязательно производство предварительного следствия.
Как следует из материалов дела, предварительное следствие по нему не проводилось. Уголовное дело частного обвинения возбуждено лицом, пострадавшим от деяния, путем подачи заявления в суд.
Указанное нарушение уголовно-процессуального закона повлекло отмену постановления.
Подсудность дел о применении принудительных мер безопасности и лечения определяется по общим правилам подсудности уголовных дел, установленным главой 32 УПК, а состав суда – на основании п. 2 ч. 2 и пп. 1, 2 ч. 3 ст. 32 УПК.
Постановлением судьи суда Малоритского района от 21.02.2017 К. освобожден от уголовной ответственности и к нему применены принудительные меры безопасности и лечения в виде принудительного амбулаторного наблюдения и лечения у врача-специалиста в области оказания психиатрической помощи.
К. признан совершившим общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 14 и ч. 3 ст. 218 УК, в состоянии невменяемости.
В протесте прокурора Брестской области указывалось о существенном нарушении уголовно-процессуального закона при принятии такого решения.
Согласно ч. 2 ст. 442 УПК порядок уголовного процесса по применению принудительных мер безопасности и лечения определяется общими правилами УПК и главой 46 УПК.
Как разъяснено в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности и лечения в уголовном судопроизводстве», подсудность дел о применении принудительных мер безопасности и лечения определяется по общим правилам подсудности уголовных дел, установленным главой 32 УПК, а состав суда – на основании п. 2 ч. 2 и пп. 1, 2 ч. 3 ст. 32 УПК.
Согласно п. 1 ч. 3 ст. 32 УПК коллегия в составе судьи и двух народных заседателей рассматривает дела о преступлениях, за которые уголовным законом предусматриваются наказание свыше десяти лет лишения свободы или смертная казнь.
Санкция ч. 3 ст. 218 УК предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до 12 лет.
При таких обстоятельствах дело в отношении К. по факту совершения общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 14 и ч. 3 ст. 218 УК, необоснованно назначено к рассмотрению и рассмотрено единолично.
Президиумом Брестского областного суда 23.06.2017 постановление суда Малоритского района в отношении К. отменено с передачей дела на новое рассмотрение со стадии назначения судебного разбирательства.
Участие защитника в судебном заседании при рассмотрении материалов о прекращении или изменении принудительных мер безопасности и лечения обязательно.
Судом Брестского района 04.05.2016 В. освобожден от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 205 УК, и к нему применены принудительные меры безопасности и лечения в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре с обычным наблюдением.
Постановлением суда того же района от 19.12.2016 по представлению учреждения здравоохранения принудительное лечение в психиатрическом стационаре с обычным наблюдением В. заменено на принудительное амбулаторное лечение и наблюдение у врача-специалиста в области оказания психиатрической помощи.
В надзорном протесте прокурора Брестской области ставился вопрос об отмене данного постановления ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона.
В соответствии с ч. 3 ст. 450 УПК о дне рассмотрения материалов о прекращении или изменении принудительных мер безопасности и лечения суд извещает законного представителя лица, к которому применена принудительная мера безопасности и лечения, администрацию психиатрического стационара, защитника и прокурора. Участие в судебном заседании защитника и прокурора обязательно, неявка других лиц не препятствует рассмотрению материалов.
В нарушение указанных требований представление учреждения здравоохранения в отношении В. рассмотрено в отсутствие защитника.
Кроме того, в материале не имеется сведений о надлежащем извещении законного представителя В.
Поэтому президиумом Брестского областного суда 24.05.2017 постановление районного суда от 19.12.2016 в отношении В. отменено с направлением материала на новое судебное рассмотрение.
Назначение и проведение экспертизы обязательно, если необходимо установить психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение по поводу их вменяемости.
Постановлением суда Центрального района г. Гомеля от 07.08.2017 Р. освобожден от уголовной ответственности за совершенные в состоянии невменяемости общественно опасные деяния, предусмотренные ч. 1 и ч. 2 ст. 340 УК, с применением принудительных мер безопасности и лечения.
Судебной коллегией по уголовным делам Гомельского областного суда 27.09.2017 данное судебное решение оставлено без изменения.
В протесте заместителя Председателя Верховного Суда ставился вопрос об отмене апелляционного определения в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.
Судом первой инстанции установлено, что Р. в состоянии невменяемости совершил общественно опасные деяния, предусмотренные ч. 1 и ч. 2 ст. 340 УК, а именно 20.07.2016 и 13.09.2016, находясь на территории Республики Беларусь, отправил заведомо ложные сообщения о наличии взрывных устройств на территории Новосибирского металлургического и Киришского нефтеперерабатывающего заводов.
В частных жалобах законный представитель и защитник просили отменить постановление и прекратить производство по делу. В обоснование, наряду с иными доводами, указали, что выводы суда по второму эпизоду не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.
Данные доводы жалоб остались без надлежащего рассмотрения суда апелляционной инстанции.
Так, согласно выводу суда первой инстанции Р. в состоянии невменяемости совершил 20.07.2016 общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 340 УК, а 13.09.2016 – предусмотренное ч. 2 ст. 340 УК.
Между тем из постановления следователя о назначении амбулаторной комиссионной судебно-психиатрической экспертизы от 30.05.2017 следует, что вопрос об установлении психического состояния Р. ставился перед экспертами-психиатрами только по состоянию на момент совершения им общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 340 УК.
Экспертным заключением от 22.06.2017 на поставленный вопрос был дан ответ.
Уголовное дело по второму эпизоду общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 340 УК, возбуждено 28.06.2017, т.е. после проведения вышеуказанной экспертизы.
Таким образом, вывод суда района о совершении Р. второго эпизода в состоянии невменяемости подлежал более тщательной проверке, в ходе которой следовало выяснить, выполнены ли требования п. 3 ч. 1 ст. 228 и п. 3 ч. 1 ст. 447 УПК об обязательном назначении и проведении экспертизы при необходимости установить психическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение по поводу вменяемости, в том числе на момент совершения инкриминируемого деяния.
Президиумом Гомельского областного суда 26.02.2018 определение судебной коллегии по уголовным делам в отношении Р. отменено, уголовное дело передано на новое апелляционное рассмотрение.
Решение вопросов о невменяемости, а также применении конкретной принудительной меры безопасности и лечения относится к компетенции суда. Поэтому заключение экспертов-психиатров подлежит тщательной оценке в совокупности со всеми материалами дела.
Постановлением суда Глусского района от 14.03.2017 к Т. за совершение общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 205 УК, на основании ст. 101 УК применены принудительные меры безопасности и лечения в психиатрическом стационаре с обычным наблюдением.
Заместитель Генерального прокурора, не согласившись с судебным решением, принес протест в порядке надзора о его отмене.
В соответствии со ст. 447 УПК в процессе судебного разбирательства уголовного дела должны быть исследованы и разрешены вопросы о том, имело ли место общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом; совершило ли это деяние лицо, в отношении которого рассматривается уголовное дело; совершило ли данное лицо общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, в состоянии невменяемости; заболело ли данное лицо после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием), лишающим его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, и не является ли это заболевание временным расстройством душевной деятельности, требующим лишь приостановления производства по уголовному делу.
В постановлении Пленума Верховного Суда от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности и лечения в уголовном судопроизводстве» разъяснено, что решение вопросов о невменяемости, а также применении конкретной принудительной меры безопасности и лечения относится к компетенции суда. Поэтому заключение экспертов-психиатров подлежит тщательной оценке в совокупности со всеми материалами дела.
Эти требования судом должным образом не выполнены. Обстоятельства, имеющие значение для разрешения вопроса об основаниях применения принудительных мер безопасности и лечения к Т., надлежаще не исследованы.
Решение суда о признании Т. невменяемым по отношению к содеянному и освобождении его по данному основанию от уголовной ответственности противоречит положениям ст. 28 УК и заключению стационарной судебно-психиатрической экспертизы.
Определяющим моментом для разрешения дела по существу является установление времени наступления психического расстройства (заболевания), лишающего лицо возможности отдавать отчет своим действиям или руководить ими.
Из заключения стационарной судебно-психиатрической экспертизы следует, что при совершении инкриминированного деяния психическое расстройство Т., которым он страдал в указанный период (органическое расстройство личности), ограничивало его способность к критической оценке, интеллектуально-волевому контролю своего поведения и к прогнозу последствий своих действий, поэтому он не мог в полной мере сознавать фактический характер своих действий и руководить ими.
Согласно ст. 29 УК лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния не могло в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими вследствие психического расстройства (заболевания) или умственной отсталости, т.е. находилось в состоянии уменьшенной вменяемости, не освобождается от уголовной ответственности.
При таких обстоятельствах, признав Т. невменяемым и освободив от уголовной ответственности, суд нарушил требования закона.
Судом не выяснялось, является ли психическое расстройство Т., которым он страдает в настоящее время, необратимым и требуется ли в дальнейшем проведение судебно-психиатрической экспертизы для решения вопроса о его возможности предстать перед следствием и судом.
Кроме того, в постановлении отсутствуют выводы о том, представляет ли психическое расстройство Т. опасность для него или других лиц либо возможность причинения им иного вреда. Обстоятельства, свидетельствующие об этом, судом не исследовались. Не давалась оценка обоснованности мнения экспертов о рекомендованном ими виде принудительной меры безопасности и лечения.
В этой связи президиумом Могилевского областного суда 11.05.2018 протест удовлетворен. Постановление суда в отношении Т. отменено, а дело передано на новое судебное разбирательство.
Для разрешения по существу дела, направленного в суд в порядке главы 46 УПК, следует установить время наступления психического расстройства (заболевания), лишающего лицо возможности отдавать отчет в своих действиях или руководить ими.
Постановлением суда Партизанского района г. Минска от 03.06.2014 Л. освобожден от уголовной ответственности за совершенное им в состоянии невменяемости общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 2 ст. 205 УК.
В соответствии со ст. 101 УК к нему применены принудительные меры безопасности и лечения в психиатрической больнице с обычным наблюдением.
Заместителем Генерального прокурора в протесте ставился вопрос об отмене постановления суда ввиду следующего.
В соответствии с ч. 1 ст. 442 УПК принудительные меры безопасности и лечения, предусмотренные ст. 101 УК, применяются судом к лицам, совершившим общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, в состоянии невменяемости или заболевшим после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием), лишающим их возможности сознавать значение своих действий или руководить ими, если эти лица по характеру совершенного ими деяния и своему психическому состоянию представляют опасность для общества.
Согласно ч. 1 ст. 451 УПК, если лицо, которому вследствие его психической болезни после совершения преступления была применена принудительная мера безопасности и лечения, будет признано выздоровевшим, то по постановлению суда примененные в отношении его принудительные меры безопасности и лечения должны быть прекращены, а материалы уголовного дела направлены для производства предварительного следствия, привлечения лица в качестве обвиняемого и передаче дела в суд в общем порядке.
Вывод суда о совершении Л. общественно опасного деяния в состоянии невменяемости и освобождении его по данному основанию от уголовной ответственности является необоснованным и противоречит заключению экспертов.
Вопреки требованиям ст. 446 УПК и разъяснениям, содержащимся в постановлении Пленума Верховного Суда от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности и лечения в уголовном судопроизводстве», заключение экспертов и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения вопроса об основаниях применения принудительных мер безопасности и лечения к Л., судом надлежаще не исследованы.
Так, для разрешения по существу дела, направленного в суд для рассмотрения в порядке главы 46 УПК, следует установить время наступления психического расстройства (заболевания), лишающего лицо возможности отдавать отчет в своих действиях или руководить ими.
Из акта стационарной судебно-психиатрической экспертизы, проведенной в отношении Л. в ходе предварительного следствия, усматривается, что на момент ее производства у последнего было выявлено смешанное диссоциативное расстройство, проявившееся в результате уголовного преследования, не позволяющее ему осознавать значение своих действий и руководить ими.
С учетом нестабильности клинической картины, дезорганизации поведения по психическому состоянию Л. признан экспертами нуждающимся в принудительных мерах безопасности и лечения в психиатрической больнице с обычным наблюдением до выхода из болезненного состояния с последующим решением всех экспертных вопросов.
Таким образом, вопрос о состоянии психического здоровья Л. на момент совершения инкриминируемого ему деяния экспертами разрешен не был.
Признав Л. невменяемым по отношению к содеянному и освободив его от уголовной ответственности по данному основанию, суд нарушил требования уголовно-процессуального закона и неправильно применил уголовный закон.
С учетом выводов стационарной судебно-психиатрической экспертизы в данном случае следовало, не предрешая всех вопросов, указанных в ст. 447 УПК, принять решение о возможности применения к Л. на основании представленных доказательств совершенного им общественно опасного деяния принудительных мер безопасности и лечения, а после прохождения курса принудительного лечения и выхода из болезненного состояния назначить в отношении его судебно-психиатрическую экспертизу, что сделано не было.
При этом суд не учел, что в силу ст. 104 УК лицо, заболевшее после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием), лишающим его возможности сознавать значение своих действий или руководить ими, в случае выздоровления может быть привлечено к уголовной ответственности, если не истекли сроки давности, установленные ст.ст. 83, 84 УК, и нет других оснований для освобождения его от уголовной ответственности.
При таких обстоятельствах президиумом Минского городского суда 20.12.2017 постановление суда в отношении Л. отменено с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство.
Уголовный закон не предусматривает возможность прекращения производства по уголовному делу на основании ч. 5 примечаний к главе 24 УК в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние в состоянии невменяемости.
Постановлением суда Первомайского района г. Минска от 23.05.2017 производство по уголовному делу в отношении С., совершившего в состоянии невменяемости общественно опасное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 205 УК, прекращено в силу п. 11 ч. 1 ст. 29 УПК.
С. освобожден от уголовной ответственности на основании ч. 5 примечаний к главе 24 УК.
В протесте заместителя Генерального прокурора ставился вопрос об отмене состоявшегося по делу судебного решения по следующим причинам.
Судом установлено, что С. в состоянии невменяемости 11.03.2017 тайно похитил велосипед Р. стоимостью 300 рублей.
Факт совершения С. общественно опасного деяния подтверждается исследованными в ходе судебного разбирательства доказательствами.
Вместе с тем суд пришел к выводу о невозможности применения к нему принудительных мер безопасности и лечения, поскольку С. добровольно заявил о совершенном, активно способствовал выявлению общественно опасного деяния, принял меры к возврату похищенного имущества, что является основанием для освобождения от уголовной ответственности, предусмотренным ч. 5 примечаний к главе 24 УК.
Решение суда не в полной мере соответствует фактическим обстоятельствам дела и обусловлено неправильным применением уголовного закона.
Согласно ч. 5 примечаний к главе 24 УК лицо, совершившее преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 205 УК, освобождается от уголовной ответственности, если оно явилось с повинной, активно способствовало выявлению преступления и полностью возместило причиненный ущерб.
Исходя из положений ч. 1 ст. 169 УПК обязательным признаком явки с повинной является добровольность, т.е. сообщение лица о совершенном им преступлении должно быть сделано по собственному желанию без принуждения. Поэтому значение имеет оценка субъективной стороны явки с повинной – психического отношения лица к совершаемому общественно полезному действию.
Полное возмещение ущерба и другие оговоренные в законе позитивные поступки, направленные на заглаживание последствий преступления, также должны выступать подтверждением глубины раскаяния лица.
Таким образом, основанием для освобождения от уголовной ответственности в данной ситуации является осознанное положительное посткриминальное поведение виновного, которое свидетельствует о качественном изменении личности виновного, об утрате или снижении им вследствие этого общественной опасности, о его исправлении.
В то же время согласно заключению экспертов С. страдает хроническим психическим заболеванием в форме параноидальной шизофрении с непрерывным течением и симптомами фундаментального расстройства мышления, поведения и эмоций с параноидальными бредовыми идеями преследования, с паралогичностью и разноплановостью мышления, склонностью к резонерству и с непрерывным усугублением душевных расстройств.
В период совершения общественно опасного деяния и в последующем С. не мог сознавать фактический характер, общественную опасность, значение своих действий, отдавать себе отчет в них и руководить ими.
По своему психическому состоянию С. представляет опасность для общества и нуждается в применении принудительных мер безопасности и лечения.
Поэтому вывод суда о том, что действия С. после совершения общественно опасного деяния – основание для неприменения к нему принудительных мер безопасности и лечения, является неправильным, поскольку последний в момент заявления о содеянном, обнаружения и возврата похищенного имущества находился в болезненном состоянии, был не способен к ясному осознанию окружающей действительности и характера совершаемых действий, осознанной волевой регуляции своего поведения и критической оценке ситуации в целом.
В этой связи нет причин рассматривать его действия как добровольное осознанное поведение, направленное на снижение общественной опасности деяния.
Помимо изложенного по общему правилу пояснения лица, в отношении которого осуществляется производство о применении принудительных мер безопасности и лечения, не имеют доказательственное значение по уголовному делу. Они не указаны в УПК в качестве источников доказательств.
Соответственно положения ч. 5 примечаний к главе 24 УК к лицу, совершившему общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, не могу быть применены.
Данные обстоятельства при оценке действий С., исходя из его мотивации и восприятия содеянного, судом учтены не были.
Кроме того, в ч. 5 примечаний к главе 24 УК прямо закреплены основания освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, а применение уголовного закона по аналогии в силу ч. 2 ст. 3 УК не допускается.
Президиумом Минского городского суда 27.09.2017 протест удовлетворен: постановление суда первой инстанции в отношении С. отменено с передачей дела на новое судебное разбирательство.
Суд прекращает или изменяет принудительную меру безопасности и лечения в случае такого психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры либо возникает необходимость в назначении иной меры безопасности и лечения.
1.
Постановлением суда Столинского района от 03.01.2018 в отношении П. отказано в прекращении применения принудительных мер безопасности и лечения в психиатрическом стационаре с обычным наблюдением.
Прокурор Брестской области принес надзорный протест об отмене данного постановления.
Судом Столинского района 29.05.2017 П. освобожден от уголовной ответственности и к нему применены принудительные меры безопасности и лечения в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре с обычным наблюдением в связи с совершением им в состоянии невменяемости общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 205 УК.
В соответствии с ч. 5 ст. 450 УПК суд прекращает или изменяет принудительную меру безопасности и лечения в случае такого психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры либо возникает необходимость в назначении иной меры безопасности и лечения.
Согласно чч. 1, 3 ст. 103 УК изменение и прекращение применения к лицам, страдающим психическими расстройствами (заболеваниями), принудительных мер безопасности и лечения осуществляются судом на основании заключения врачебно-консультационной комиссии врачей-специалистов в области оказания психиатрической помощи.
Прекращение применения принудительных мер безопасности и лечения производится судом в случае выздоровления лица или такого изменения характера заболевания, при котором отпадает необходимость в применении этих мер.
В представлении учреждение здравоохранения ходатайствовало о прекращении применения принудительных мер безопасности и лечения в отношении П. Согласно заключению врачебно-консультационной комиссии, он по состоянию психического здоровья в дальнейшем принудительном лечении и наблюдении в психиатрическом стационаре с обычным режимом содержания не нуждается, так как социальной опасности для себя и окружающих не представляет. Принудительные меры безопасности и лечения в отношении П. могут быть прекращены. Учитывая социальный статус пациента (отсутствие близких родственников и повторность совершения общественно опасного деяния), П. в последующем нуждается в лечении в психиатрическом стационаре по месту жительства на общих основаниях для решения социальных вопросов – оформления в психоневрологический дом-интернат.
Рассмотрев представление учреждения здравоохранения, суд отказал в прекращении применения принудительных мер безопасности и лечения в отношении П., мотивируя свое решение тем, что по месту его жительства не имеется условий для последующего лечения на общих основаниях.
Вместе с тем судом оценка выводам врачебно-консультационной комиссии о возможности прекращения в отношении П. принудительных мер безопасности и лечения не дана. Обоснованность представления организации здравоохранения и заключения врачебно-консультационной комиссии врачей-специалистов в области оказания психиатрической помощи фактически не проверена. Вопрос о возможности прекращения принудительных мер безопасности и лечения рассмотрен формально, поскольку не выяснено, какое конкретно лечение проводилось в отношении П. и его действительные результаты, свидетельствуют ли они об улучшении состояния здоровья П. Не выяснен вопрос о необходимости дальнейшего медицинского наблюдения и лечения. Представитель учреждения здравоохранения, а также врачи-психиатры, проводившие освидетельствование лица, в судебном заседании пояснений по поводу указанных в представлении обстоятельств не давали. Уголовное дело и заключения о психическом состоянии здоровья П. в ходе судебного разбирательства исследованы не были.
В силу ч. 4 ст. 103 УК в случаях, когда лицо, страдающее психическим расстройством (заболеванием), не нуждается в применении принудительных мер безопасности и лечения, а также при их отмене суд может передать необходимые материалы в управление здравоохранения областных исполнительных комитетов, комитета по здравоохранению Минского городского исполнительного комитета для решения вопроса об обязательном врачебном наблюдении за этим лицом по месту жительства.
Суд Столинского района отказал в прекращении принудительных мер безопасности и лечения и указал, что по месту жительства П. не имеется условий для последующего лечения на общих основаниях. Вместе с тем условия проживания П. достоверно не исследованы, не истребованы сведения о наличии у него близких родственников. В управлении здравоохранения не выяснен вопрос о возможности наблюдения за этим лицом по месту жительства или оформления его в психоневрологический дом-интернат.
При указанных обстоятельствах постановление суда Столинского района в отношении П. признано президиумом Брестского областного суда подлежащим отмене с передачей дела на новое судебное рассмотрение.
2.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Гомельского областного суда от 02.07.2014 Р. признана совершившей в состоянии невменяемости общественно опасное деяние, предусмотренное пп. 2, 6 ч. 2 ст. 139 УК, и освобождена от уголовной ответственности. К ней применены принудительные меры безопасности и лечения в виде помещения в психиатрический стационар со строгим режимом наблюдения.
Определением областного суда от 07.02.2019 по представлению ГУ «Республиканский научно-практический центр психического здоровья» в отношении Р. изменены принудительные меры безопасности и лечения в стационаре со строгим наблюдением на принудительное лечение в психиатрическом стационаре с усиленным наблюдением.
В протесте заместителя Генерального прокурора ставился вопрос об отмене определения от 07.02.2019 ввиду ненадлежащего рассмотрения судом вопроса об изменении примененных в отношении Р. принудительных мер безопасности и лечения.
Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда 16.05.2019 протест удовлетворен. Материал передан на новое судебное разбирательство.
В соответствии с ч. 5 ст. 450 УПК суд прекращает или изменяет принудительную меру безопасности и лечения в случае такого психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры либо возникает необходимость в назначении иной меры безопасности и лечения.
В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности и лечения в уголовном судопроизводстве», для изменения принудительной меры безопасности и лечения необходимо, чтобы не только отпала необходимость в применении ранее назначенной меры, но и возникла необходимость в назначении иной принудительной меры безопасности и лечения.
При решении вопроса о прекращении применения или изменении принудительной меры безопасности и лечения суды должны тщательно проверять обоснованность представления организации здравоохранения и заключения врачебно-консультационной комиссии врачей специалистов в области оказания психиатрической помощи путем выяснения результатов проведенного лечения, а также необходимость дальнейшего медицинского наблюдения и лечения. В этих целях следует вызывать в судебное заседание представителей организации здравоохранения.
Из материалов дела следует, что представитель организации здравоохранения вызывался в судебное заседание, однако не прибыл. При проверке обоснованности представления организации здравоохранения, заключения врачебно-консультационной комиссии и результатов лечения Р. его мнение не заслушивалось.
Согласно представлению Р. 02.01.2019 была освидетельствована врачебно-консультационной комиссией врачей-специалистов в области оказания психиатрической помощи, которая установила, что в результате проведенного лечения психическое состояние улучшилось, наступило такое изменение характера течения психического расстройства (заболевания), при котором в настоящее время она не представляет особой опасности для общества, возникает необходимость в изменении вида принудительных мер безопасности и лечения со стационара со строгим наблюдением на принудительное лечение в психиатрическом стационаре с усиленным наблюдением.
Из заключения врачебно-консультационной комиссии усматривается, что на фоне принимаемой медикаментозной терапии психическое состояние пациентки улучшилось, обострений хронического психического процесса не отмечалось. За время лечения режим отделения не нарушала, поведение носило спокойный, упорядоченный характер, агрессивных действий и суицидальных тенденций в отношении себя и окружающих не проявляла. В настоящее время острых психотических расстройств и агрессивно-суицидальных тенденций нет. Р. по своему психическому состоянию не представляет особой опасности для общества.
Вместе с тем, приводя в определении выводы заключения врачебно-консультационной комиссии, суд указал, что Р. социальной опасности для общества не представляет. Однако такого вывода о состоянии здоровья пациентки данное заключение не содержит.
Из материалов дела следует, что Р. страдает хроническим психическим расстройством – параноидной шизофренией эпизодического типа течения.
Судом при рассмотрении материалов уголовного дела о применении принудительных мер безопасности и лечения было установлено, что 15.02.2014 по месту своего жительства Р., связав малолетнего сына и вставив ему в ротовую полость фрагмент материи, нанесла последнему не менее 28 ударов топором в область шеи, головы, а также не менее 3 ударов неустановленным тупым предметом по телу. В результате полного отчленения головы от тела в области верхней трети шеи с отделением глотки, позвоночника и спинного мозга наступила смерть ребенка.
В соответствии с ч. 3 ст. 102 УК принудительное лечение в психиатрическом стационаре с усиленным наблюдением может быть назначено судом в отношении лица, страдающего психическим расстройством (заболеванием), которое совершило общественно опасное деяние, не связанное с посягательством на жизнь и здоровье граждан, и по своему психическому состоянию не представляет угрозы для окружающих, но нуждается в больничном содержании и лечении в условиях усиленного наблюдения.
Как видно из протокола судебного заседания, суд не в полной мере исследовал обстоятельства, касающиеся психического состояния здоровья Р., не выяснил действительные результаты проведенного лечения и, в частности, вопрос, представляет ли она с учетом характера совершенного общественно опасного деяния по своему психическому состоянию угрозу для окружающих.
Кроме того, в соответствии с ч. 4 ст. 450 УПК, если заключение врачебно-консультационной комиссии в области оказания психиатрической помощи вызывает сомнение, суд по своей инициативе может назначить судебно-психиатрическую экспертизу, истребовать дополнительные документы.
Таким образом, принимая решение об изменении в отношении Р. принудительной меры безопасности и лечения, суд надлежащим образом не исследовал вопрос о возможности ее помещения в психиатрический стационар с усиленным наблюдением.
Принудительное лечение к лицам, страдающим хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, может быть применено судом при постановлении приговора наряду с назначением наказания или применением иных мер уголовной ответственности.
Постановлением суда Октябрьского района г. Гродно от 01.02.2017 Л. освобожден от уголовной ответственности за совершенное им в состоянии невменяемости общественно опасное деяние, предусмотренное ст. 186 УК. На основании п. 2 ч. 1 ст. 101 УК к нему применены принудительные меры безопасности и лечения в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре с обычным наблюдением. В соответствии с ч. 1 ст. 107 УК также применены принудительные меры безопасности и лечения в виде принудительного лечения от хронического алкоголизма, которые постановлено проводить в психиатрическом отделении по месту прохождения принудительного лечения хронического психиатрического расстройства.
Заместитель Генерального прокурора принес протест в президиум Гродненского областного суда об изменении постановления ввиду неправильного применения уголовного закона.
Президиум протест удовлетворил, указав следующее.
Согласно положениям ст. 107 УК и разъяснениям, содержащимся в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности в уголовном судопроизводстве», принудительное лечение от алкоголизма в порядке, предусмотренном названной нормой закона, применяется к лицам, совершившим преступления и которым назначено по приговору наказание или иные меры уголовной ответственности.
При этом в силу требований ч. 2 ст. 107 УК подобное лечение осужденных проводится по месту отбывания наказания либо при осуждении к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества, или иным мерам уголовной ответственности – по месту их жительства путем амбулаторного наблюдения и лечения.
Таким образом, применение положений ст. 107 УК в отношении Л., освобожденного от уголовной ответственности за совершенное им в состоянии невменяемости общественно опасное деяние, является необоснованным, поскольку уголовным законом не предусмотрено.
На основании изложенного президиум областного суда постановление в отношении Л. изменил, исключив указание о применении к нему на основании ч. 1 ст. 107 УК принудительных мер безопасности и лечения в виде принудительного лечения от хронического алкоголизма.
Принудительное лечение к лицу, страдающему хроническим алкоголизмом, может быть применено судом при условии, что лицо не имеет медицинских противопоказаний к такому лечению.
Приговором суда Минского района от 29.01.2018 С. осуждена по ч. 3 ст. 174 УК. На основании чч. 1, 2 ст. 107 УК в отношении ее применены принудительные меры безопасности и лечения от хронического алкоголизма.
В протесте заместителя Генерального прокурора ставился вопрос об изменении состоявшегося решения в части назначения С. принудительного лечения от хронического алкоголизма в связи с неправильным применением уголовного закона.
В силу ч. 1 ст. 107 УК в случае совершения преступления лицами, страдающими хроническим алкоголизмом, суд при наличии медицинского заключения наряду с наказанием за совершенное преступление может применить к ним принудительное лечение.
Как разъяснено в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности и лечения в уголовном судопроизводстве», принудительное лечение к лицам, страдающим хроническим алкоголизмом, может быть применено судом при постановлении приговора наряду с назначением наказания и допускается при наличии в материалах уголовного дела медицинского заключения о том, что лицо страдает хроническим алкоголизмом, нуждается в принудительном лечении в соответствии со ст. 107 УК и не имеет медицинских противопоказаний к такому лечению.
Перечень заболеваний, препятствующих назначению принудительных мер безопасности и лечения лицам, страдающим хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, в соответствии со ст. 107 УК, содержится в приложении 2 к Инструкции о порядке работы специальной медицинской комиссии организации здравоохранения, оказывающей наркологическую помощь, для проведения медицинского освидетельствования совершивших преступления лиц, страдающих хроническим алкоголизмом, наркоманией, токсикоманией или направленных в лечебно-трудовой профилакторий, утвержденной постановлением Министерства здравоохранения Республики Беларусь от 14.07.2006 № 55.
В соответствии с данным Перечнем не подлежат применению принудительные меры безопасности и лечения беременным женщинам и кормящим матерям.
По делу установлено, что осужденная С. страдает синдромом зависимости от алкоголя и нуждается в принудительных мерах безопасности и лечения в соответствии со ст. 107 УК.
К таким выводам пришел судебно-медицинский эксперт в заключениях.
Применяя к С. принудительное лечение в соответствии со ст. 107 УК, суд сослался на выводы эксперта.
Между тем из справки исправительного учреждения следует, что по состоянию на 30.03.2018 С. находилась на учете по беременности со сроком 26–27 недель.
Соответственно на момент постановления приговора 29.01.2018 имелись обстоятельства, указанные в Инструкции от 14.07.2006 № 55, которые препятствовали применению к С. принудительных мер безопасности и лечения на основании ст. 107 УК.
Ссылка в заключении эксперта на то, что в соответствии с клиническим протоколом оказания медицинской помощи пациентам с психическими и поведенческими расстройствами, утвержденным приказом Министерства здравоохранения Республики Беларусь от 31.12.2010 № 1387, беременность не является абсолютным противопоказанием к назначению принудительных мер безопасности и лечения лицам, страдающим хроническим алкоголизмом, несостоятельна, поскольку приведенным клиническим протоколом регулируются вопросы оказания медицинской помощи обратившимся пациентам, а не назначения принудительного лечения совершившим преступления лицам в соответствии со ст. 107 УК.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда от 12.11.2018 приговор изменен: указание на применение в соответствии с чч. 1, 2 ст. 107 УК в отношении С. принудительных мер безопасности и лечения от хронического алкоголизма исключено.