 | Официальная правовая информация |
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
Преступления против жизни и здоровья. Практика опротестования судебных решений
Действия лица, причинившего тяжкие телесные повреждения с целью принуждения к выполнению обязательств, необоснованно квалифицированы по п. 6 ч. 2 ст. 147 УК.
Приговором суда Столбцовского района от 21.04.2014 с изменениями, внесенными определением судебной коллегии по уголовным делам Минского областного суда от 17.07.2014, Е. осужден по ч. 2 ст. 384 УК (в ред. Закона от 09.07.1999 № 275-З) и пп. 1, 6 ч. 2 ст. 147 УК.
Он признан виновным в том, что с целью принуждения Ю. к оплате произведенных хозяйственных работ нанес ему палкой два удара по голове, умышленно причинив опасные для жизни тяжкие телесные повреждения.
Заместителем Председателя Верховного Суда принесен протест в порядке надзора об изменении состоявшихся по делу судебных решений исходя из следующего.
В соответствии с ч. 10 ст. 4 УК под корыстными побуждениями понимаются мотивы, характеризующиеся стремлением извлечь из совершенного преступления для себя или близких выгоду имущественного характера либо намерением избавить себя или близких от материальных затрат.
Из признанных судом достоверными показаний осужденного и других доказательств усматривается, что Е. требовал от Ю. рассчитаться за выполненную работу деньгами, размер которых был между ними оговорен ранее, а когда потерпевший отказался это сделать, принуждая его к выполнению обязательств, нанес несколько ударов палкой по голове.
По смыслу ст. 384 УК при принуждении к выполнению обязательств виновный нарушает установленный законом порядок осуществления своего действительного и неоспоримого права на имущество, а присущие вымогательству посягательство на отношения собственности и корыстная цель (обогащение за счет чужого имущества) в его действиях отсутствуют.
Из изложенного следует, что применение Е. насилия к заведомо престарелому Ю., повлекшее умышленное причинение тяжких телесных повреждений, осуществлялось не в корыстных целях, а для принуждения к исполнению договорных обязательств, поэтому содеянное осужденным следовало квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 384 и п. 1 ч. 2 ст. 147 УК.
Соответственно по п. 6 ч. 2 ст. 147 УК Е. осужден необоснованно.
Президиумом Минского областного суда 30.08.2017 состоявшиеся по делу судебные решения изменены: указание на умышленное причинение Е. тяжких телесных повреждений из корыстных побуждений исключено и постановлено считать его осужденным по п. 1 ч. 2 ст. 147 УК.
Для квалификации деяния по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК необходимо установить наличие хулиганских побуждений, а не отсутствие других мотивов.
По приговору суда Октябрьского района г. Витебска от 16.12.2015 В. осужден по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК. Он признан виновным в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни, совершенном из хулиганских побуждений.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Витебского областного суда от 01.03.2016 приговор в части квалификации действий В. оставлен без изменения.
В протесте заместителя Председателя Верховного Суда ставился вопрос об изменении судебных решений и переквалификации действий В. с п. 7 ч. 2 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 147 УК. В обоснование такой просьбы в протесте указано, что суд дал неверную юридическую оценку действиям В., квалифицировав их как совершенные из хулиганских побуждений.
Судом первой инстанции установлено, что осужденный беспричинно, из хулиганских побуждений, грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу, стремясь продемонстрировать свое пренебрежение к установленным правилам поведения в общественных местах и правам других граждан, проявляя свою физическую удаль, грубую силу и бахвальство, умышленно нанес 1 удар кулаком потерпевшему К. в челюсть справа, отчего последний упал лицом на край бетонной плиты. Указанными действиями В. причинил К. телесные повреждения, относящиеся в совокупности к категории тяжких по признаку опасности для жизни.
Вывод суда об умышленном причинении тяжких телесных повреждений потерпевшему основан на доказательствах, полно и всесторонне исследованных в судебном заседании. Вместе с тем суд дал неверную юридическую оценку действиям В., квалифицировав их как совершенные из хулиганских побуждений.
В соответствии с п. 12 постановления Пленума Верховного Суда от 29.03.2006 № 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения» для квалификации деяния по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК необходимо установить наличие хулиганских побуждений, а не отсутствие других мотивов.
По смыслу закона, причинение тяжких телесных повреждений из хулиганских побуждений следует квалифицировать в случае, когда такие действия совершены по причине явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного обусловлено его желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.
Мотивируя квалификацию содеянного В. по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК, суд первой инстанции указал, что у него не было явных оснований применять насилие в отношении потерпевшего, удар он нанес потерпевшему беспричинно. Суд апелляционный инстанции, опровергая соответствующие доводы жалобы В., обосновал наличие у него хулиганских побуждений тем, что он, «используя мимолетные обстоятельства как малозначительный повод, из хулиганских побуждений», умышленно причинил потерпевшему тяжкие телесные повреждения.
Однако выводы о совершении В. преступления из хулиганских побуждений не основаны на доказательствах, имеющихся в деле.
Осужденный, признавая факт нанесения удара кулаком в лицо потерпевшему, отрицал наличие хулиганских побуждений в своих действиях. Он настаивал, что удар потерпевшему нанес из неприязненных отношений в ответ на слова и действия последнего в ходе конфликта, который был инициирован К. В. показал, что находившийся в состоянии алкогольного опьянения потерпевший беспричинно подошел к нему с претензиями, что он не так смотрит, стал оскорблять, в том числе нецензурной бранью, и выгонять со двора. Пытаясь избежать конфликта, он сначала отступал назад от надвигавшегося на него потерпевшего, а затем, оскорбившись и поддавшись эмоциям, ударил К. кулаком в челюсть, отчего тот упал лицом на бетонную плиту.
Потерпевший К., как следует из протокола судебного заседания, не оспаривал того, что, возвращаясь домой в состоянии алкогольного опьянения, увидел возле своего подъезда трех мужчин, взгляд одного из которых ему не понравился. Поэтому, «желая показать перед другими, что ему не понравился взгляд В.», он вернулся к компании и сделал обвиняемому замечание по этому поводу. Поскольку его не устроил ответ, сути которого он не помнит, стал двигаться в сторону В., а тот соответственно отступать назад. В это время между ними происходила словесная перепалка по поводу взгляда обвиняемого. Удар от обвиняемого получил, когда повернулся уходить.
Как следует из показаний свидетелей П. и А., во время словесной перепалки потерпевший требовал от обвиняемого уйти со двора дома. Наступая на него, сжал правую ладонь в кулак и сделал ею резкое движение, чтобы напугать обвиняемого.
Согласно показаниям потерпевшего, в его правой руке была зажата зажигалка.
Ссылка суда первой инстанции на то, что обвиняемый при досудебном производстве не сообщал об оскорблении его со стороны потерпевшего, не основана на материалах дела. Как следует из протокола допроса В. в качестве обвиняемого, последний указывал, что потерпевший оскорблял его, в том числе в нецензурной форме. В ходе очной ставки с потерпевшим обвиняемый также говорил о нецензурной брани в его адрес. Что касается протоколов повторного допроса обвиняемого и следственного эксперимента, то отсутствие в них показаний об оскорблении обусловлено, как следует из этих документов, тем, что В. не допрашивался по обстоятельствам дела, у него выяснялся лишь один вопрос – имел место удар или толчок, а в ходе следственного эксперимента обвиняемым демонстрировались действия каждого из участников конфликта без дачи показаний об обстоятельствах произошедшего.
При наличии таких данных у суда не было оснований считать, что В. действовал из хулиганских побуждений. Характер произошедшего свидетельствует о том, что действия осужденного были обусловлены личными неприязненными отношениями, возникшими к потерпевшему в ходе конфликта, инициированного потерпевшим, в связи с необоснованными претензиями со стороны последнего и его поведением по отношению к обвиняемому.
Учитывая, что наличие у В. хулиганского мотива не подтверждено совокупностью исследованных судом доказательств, его действия, выразившиеся в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения К., подлежали квалификации по ч. 1 ст. 147 УК.
Постановлением президиума Витебского областного суда от 10.02.2017 приговор и определение судебной коллегии по уголовным делам в отношении В. изменены: его действия переквалифицированы с п. 7 ч. 2 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 147 УК.
Умышленное причинение тяжкого телесного повреждения из хулиганских побуждений квалифицируется по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК и дополнительной квалификации по ст. 339 УК не требует.
По приговору суда Червенского района от 06.06.2016, оставленному по существу без изменения определением судебной коллегии по уголовным делам Минского областного суда от 02.08.2016, К. и Д. осуждены по ч. 3 ст. 339, пп. 7, 9 ч. 2 ст. 147 УК.
Заместителем Председателя Верховного Суда в надзорном протесте был поставлен вопрос об отмене апелляционного определения по следующим основаниям.
Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда от 29.03.2006 № 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения», умышленное причинение тяжкого телесного повреждения из хулиганских побуждений квалифицируется по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК и дополнительной квалификации по ст. 339 УК не требует.
Совокупность указанных преступлений имеет место лишь в случае, если виновный наряду с умышленным причинением тяжкого телесного повреждения из хулиганских побуждений совершил также иные действия, содержащие признаки уголовно наказуемого хулиганства.
Из предъявленного Д. и К. обвинения, признанного судом доказанным, следует, что все их действия в отношении потерпевшего В. были направлены на причинение последнему из хулиганских побуждений группой лиц тяжких телесных повреждений.
При этом содержание обвинения каждого из осужденных как по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК, так и по ч. 3 ст. 339 УК в части причинения потерпевшему телесных повреждений аналогично. Иных эпизодов хулиганства в вину осужденным не вменено.
Преступление, предусмотренное ст. 339 УК, характеризуется умышленной формой вины по отношению к наступившим последствиям, в том числе и в виде повреждения чужого имущества.
Согласно приговору хулиганские действия К. и Д. помимо применения насилия в отношении В. также сопровождались повреждением его имущества.
Однако апелляционная инстанция не дала оценки обоснованности вывода суда в данной части, не выяснила, являлись ли эти действия осужденных умышленными, были ли они направлены на умышленное повреждение куртки потерпевшего, образуют ли их действия в данной части обвинения самостоятельный состав уголовно наказуемого хулиганства.
Кроме того, судебная коллегия не дала оценки тому обстоятельству, что суд первой инстанции исключил из обвинения К. в части совершенного хулиганства указание на повреждение куртки потерпевшего.
Выяснение и надлежащая оценка указанных обстоятельств имеет существенное значение для правильной квалификации действий осужденных либо только по п. 7 ч. 2 ст. 147 УК, либо по совокупности с ч. 3 ст. 339 УК.
Доводы о необоснованности квалификации действий К. и Д. по двум составам преступлений приводились в апелляционной жалобе обвиняемого Д. Однако надлежащего разрешения в апелляционном определении они не получили.
Президиумом Минского областного суда определение судебной коллегии по уголовным делам в отношении К. и Д. 28.06.2017 отменено с передачей дела на новое апелляционное рассмотрение.
Действия лица, причинившего тяжкие телесные повреждения при превышении пределов необходимой обороны, необоснованно квалифицированы как умышленное причинение тяжкого телесного повреждения.
По приговору суда Бобруйского района и г. Бобруйска от 15.05.2017 С. осуждена по ч. 1 ст. 147 УК к 4 годам лишения свободы.
В протесте председателя Могилевского областного суда ставился вопрос об изменении приговора суда ввиду несоответствия выводов, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела и неправильного применения уголовного закона.
Президиум Могилевского областного суда, изменяя 29.12.2018 приговор, указал следующее.
Обвиняемая в судебном заседании показала, что 02.02.2017 после совместного распития спиртных напитков между ней и С-ком произошла ссора. Последний начал ее избивать. Защищаясь от него, она схватила со стола попавшийся под руку кухонный нож и в тот момент, когда С-к в очередной раз хотел ее ударить, нанесла ему удар ножом в живот, после чего положила нож на стол. Когда обнаружила, что С-ку стало плохо, по телефону вызвала скорую медицинскую помощь.
Свои показания осужденная подтвердила в ходе проверки показаний на месте, где продемонстрировала, каким образом нанесла удар ножом С-ку.
Потерпевший в ходе предварительного расследования и в судебном заседании также показал, что в ходе ссоры ударил С. рукой, а та – его ножом в область живота.
Объективно их показания нашли свое подтверждение в заключении судебно-медицинского эксперта о том, что у С-ка имелась проникающая слепая колото-резаная рана живота, которая могла быть причинена 02.02.2017 и образовалась от одного травматического воздействия предмета, обладающего колюще-режущими свойствами. Вышеуказанное телесное повреждение относится к тяжким по признаку опасности для жизни, и возможность его образования не исключается при обстоятельствах, воспроизведенных С. в ходе проверки показаний на месте происшествия.
Эти доказательства суд признал достоверными и положил их в основу осуждения С.
Вместе с тем суд, правильно установив фактические обстоятельства дела, дал неверную юридическую оценку действиям осужденной.
Согласно приговору суда Бобруйского района и г. Бобруйска от 30.08.2017 С-к был осужден по ч. 1 ст. 154 УК. Он признан виновным в том, что в период с января 2016 г. по 02.02.2017, будучи в состоянии алкогольного опьянения, на почве личных неприязненных отношений, из ревности систематически наносил С. побои. В том числе 02.02.2017 после совместного распития спиртного в ходе скандала он умышленно нанес С. не менее трех ударов рукой по голове, в лицо и грудь.
Таким образом, фактические обстоятельства, как они установлены судом, свидетельствуют о том, что С., защищаясь от нападения С-ка, превысила пределы необходимой обороны и избрала несоразмерный способ защиты, который не соответствовал характеру и опасности посягательства, поэтому ее действия необходимо квалифицировать как умышленное причинение тяжкого телесного повреждения при превышении пределов необходимой обороны, т.е. по ст. 152 УК.
Поэтому судом надзорной инстанции действия С. переквалифицированы с ч. 1 ст. 147 УК на ст. 152 УК.
Если насилие, примененное виновным, повлекло за собой нанесение потерпевшему побоев, причинение легкого или менее тяжкого телесного повреждения, а тяжкое телесное повреждение у потерпевшего возникло (либо наступила смерть потерпевшего) при обстоятельствах, которые не охватывались умыслом виновного (например, при падении после удара), последствия таких действий, которые он не предвидел, хотя должен был и мог предвидеть, либо предвидел, но без достаточных оснований рассчитывал на их предотвращение, подлежат квалификации по ст. 155 или ст. 144 УК.
1.
По приговору суда Московского района г. Минска от 26.01.2017 Ч. осужден по ч. 3 ст. 147 УК к 8 годам 6 месяцам лишения свободы.
Он признан виновным в умышленном причинении Г. тяжкого телесного повреждения, т.е. повреждения, опасного для жизни, совершенном 23.10.2016 из хулиганских побуждений, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Минского городского суда от 22.09.2017 приговор изменен: действия Ч. переквалифицированы с ч. 3 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 144 УК как причинение смерти по неосторожности, по которой назначено 2 года 10 месяцев лишения свободы.
В надзорном протесте прокурора города Минска ставился вопрос об отмене апелляционного определения в отношении Ч., передаче дела на новое апелляционное рассмотрение в связи с необоснованной переквалификацией его действий с ч. 3 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 144 УК.
Президиум Минского городского суда, отклоняя протест, в постановлении от 20.12.2017 указал следующее.
Проанализировав собранные по делу и исследованные в судебном заседании доказательства, суд апелляционной инстанции в данном случае обоснованно пришел к выводу о необходимости переквалификации действий Ч. с ч. 3 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 144 УК.
Так, осужденный не отрицал, что 23.10.2016 в кафе после взаимных толчков с Г., последующих выкриков и демонстрации непристойных жестов последним в его адрес, он нанес удар кулаком снизу в голову потерпевшему, от чего тот упал, ударившись затылочной областью головы о поверхность пола. При нанесении удара у него не было умысла на причинение потерпевшему тяжких телесных повреждений, также отсутствовали у него и хулиганские побуждения.
Показания Ч. подтверждаются показаниями свидетелей З., Б., записью камер видеонаблюдения, другими исследованными в судебном заседании и приведенными в приговоре доказательствами.
Согласно заключению эксперта, смерть Г. наступила 27.10.2016 в результате тупой травмы головы, осложнившейся отеком и дислокацией головного мозга, посттравматическим пахилептоменингитом, очаговой серозно-десквамативной бронхопневмонией. Локализация повреждений, характер перелома костей свода и основания черепа, наличие признаков противоудара указывают на то, что они могли образоваться при ударе в правую скуловую область (перелом дуги скуловой кости) с последующим падением Г. навзничь и соударением правой затылочной областью с тупой преобладающей поверхностью с формированием внутричерепных изменений. Установленные повреждения в области головы у Г. образовались от не менее двух «травмирующих воздействий» с твердым тупым предметом (предметами) и составляют комплекс черепно-мозговой травмы, квалифицируются в своей совокупности как тяжкое телесное повреждение, состоящее в причинной связи с наступившей смертью.
В судебном разбирательстве и в суде апелляционной инстанции эксперт подтвердил данные выводы.
При оценке действий Ч. в отношении Г. суд апелляционной инстанции учел разъяснения п. 20 постановления Пленума Верховного Суда от 29.03.2006 № 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесной повреждения», согласно которым, если насилие, примененное виновным, повлекло за собой нанесение потерпевшему побоев, причинение легкого или менее тяжкого телесного повреждения, а тяжкое телесное повреждение у потерпевшего возникло (либо наступила смерть потерпевшего) при обстоятельствах, которые не охватывались умыслом виновного (например, при падении после удара), последствия таких действий, которые он не предвидел, хотя должен был и мог предвидеть, либо предвидел, но без достаточных оснований рассчитывал на их предотвращение, подлежат квалификации по ст. 155 или ст. 144 УК.
Суд первой инстанции без достаточных к тому оснований пришел к выводу, что Ч. умышленно применил насилие в отношении Г., следствием которого явились повреждения, повлекшие смерть потерпевшего.
Суд первой инстанции не учел, что понятие «умышленное применение насилия» не тождественно умышленному причинению тяжкого телесного повреждения, ответственность за которое наступает по ст. 147 УК, поскольку согласно разъяснению в п. 20 названного постановления Пленума Верховного Суда требуется в конкретных ситуациях самостоятельная оценка последствий насилия в отношении потерпевшего и падения потерпевшего.
Суд апелляционной инстанции также правильно указал о необоснованности выводов о наличии в действиях Ч. хулиганских побуждений, поскольку в приговоре не приведено доказательств, опровергающих показания виновного о том, что мотивом его действий явился конфликт, возникший между ним и потерпевшим Г., вызванный неправильным поведением последнего.
Таким образом, проанализировав собранные по делу доказательства в их совокупности, суд апелляционной инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что в судебном заседании не подтверждено бесспорными доказательствами наличие у Ч. умысла на причинение из хулиганских побуждений потерпевшему Г. тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности его смерть.
Вопреки доводам надзорного протеста суд апелляционной инстанции, оценив в совокупности собранные по делу и исследованные в судебном заседании доказательства, с учетом невозможности согласно заключению эксперта определить тяжесть наступления телесных повреждений у Г. от удара в правую скуловую область и от падения навзничь и соударения правой затылочной областью с тупой преобладающей поверхностью, в данном случае обоснованно пришел к выводу о необходимости переквалификации действий Ч. с ч. 3 ст. 147 УК на ч. 1 ст. 144 УК.
При этом суд апелляционной инстанции учел требования чч. 3, 4 ст. 16 УПК о презумпции невиновности, согласно которым сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого, а приговор не может быть основан на предположениях.
2.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Гомельского областного суда от 21.07.2017 оставлено без изменения постановление суда Советского района г. Гомеля от 26.05.2017 в отношении Г., признанного невменяемым в отношении совершенного им общественно опасного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 147 УК, и освобожденного от уголовной ответственности с назначением ему принудительных мер безопасности и лечения в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре со строгим наблюдением.
Г. инкриминировано общественно опасное деяние, которое выразилось в том, что, находясь на лестничной площадке, в ходе ссоры со своей матерью он толкнул ее в спину, от чего та упала на бетонный пол, после чего продолжил избивать потерпевшую, нанося ей множество ударов ногами по различным частям тела. В результате последней были причинены тяжкие телесные повреждения в виде переломов правой и левой плечевых костей.
В протесте заместителя Председателя Верховного Суда ставился вопрос об отмене определения судебной коллегии в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.
На постановление суда были принесены частные жалобы потерпевшей и защитника, в которых они оспаривали его правильность.
Адвокат указывала, что согласно заключениям судебно-медицинского эксперта, его допросу в судебном заседании, с достоверностью установлено, что телесные повреждения в виде переломов потерпевшей были получены при падении от толчка в спину со стороны ее сына.
Потерпевшая в частной жалобе также указывала, что переломы получены ею при падении на лестничной площадке, после того как сын толкнул ее в спину.
Из текста апелляционного определения усматривается, что в нем не дается ответов на эти доводы частных жалоб, что свидетельствует о поверхностном рассмотрении дела судебной коллегией.
Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда от 29.03.2006 № 1 «О судебной практике по делам об умышленном причинении тяжкого телесного повреждения», если насилие, примененное виновным, повлекло за собой нанесение потерпевшему побоев, причинение легкого или менее тяжкого телесного повреждения, а тяжкое телесное повреждение у потерпевшего возникло (либо наступила смерть потерпевшего) при обстоятельствах, которые не охватывались умыслом виновного (например, при падении после удара), последствия таких действий, которые он не предвидел, хотя должен был и мог предвидеть, либо предвидел, но без достаточных оснований рассчитывал на их предотвращение, подлежат квалификации по ст. 155 или ст. 144 УК.
Допрошенный в судебном заседании эксперт показал, что при проведении экспертизы им исключена возможность образования имевшегося у потерпевшей перелома левой плечевой кости при нанесении ударов подошвенной частью стопы в место локализации перелома вследствие того, что данный перелом имеет иной механизм образования. Им исключена возможность образования перелома правой руки в результате нанесения удара ногой. Эксперт указал, что имеется три повреждения от травмирующей силы, однако данные повреждения могли образоваться от одного травмирующего воздействия, т.е. от падения.
Доводам жалобы адвоката о том, что заключениями судебно-медицинского эксперта и его объяснениями в судебном заседании подтверждается факт причинения потерпевшей телесных повреждений только в результате падения от толчка в спину, оценки в апелляционном определении не дано.
Кроме того, судом апелляционной инстанции не дано оценки тому обстоятельству, что согласно постановлению суда, множественные удары ногами Г. наносил своей матери по различным частям тела. При этом суд не указывает, что удары ногами наносились по левой и правой руке, в результате чего она получила тяжкие телесные повреждения.
Однако каких-либо телесных повреждений от ударов ногами по различным частям тела потерпевшей судебным экспертом установлено не было.
Вместе с тем судебная коллегия не привела в определении доказательств, в силу которых эти доводы жалоб признаны необоснованными или несущественными.
Постановлением президиума Гомельского областного суда от 14.04.2018 протест удовлетворен, апелляционное определение судебной коллегии в отношении Г. отменено, а дело передано на новое апелляционное рассмотрение.
Причинение менее тяжкого телесного повреждения по неосторожности необоснованно квалифицировано по ч. 1 ст. 149 УК.
По приговору суда Минского района от 31.07.2017 А. осуждена по ч. 1 ст. 149 УК к штрафу в размере 100 базовых величин.
Президиум Минского областного суда, изменяя 12.09.2018 приговор по протесту заместителя Председателя Верховного Суда, указал следующее.
А. признана виновной в том, что она 12.11.2016 умышленно причинила Р. менее тяжкое телесное повреждение в виде закрытого травматического вывиха надколенника левого коленного сустава.
Виновность А. в причинении Р. телесных повреждений подтверждается собранными по делу доказательствами, на основании которых суд обоснованно отверг доводы осужденной о том, что она не наносила удар потерпевшему.
Вместе с тем из показаний потерпевшего Р. следует, что 12.11.2016 к нему, его беременной жене и супругам Ш. подбежала собака и попыталась прыгнуть жене на живот. Когда он схватил животное за ошейник и прижал к земле, почувствовал удар по левому колену, вследствие чего ему были причинены указанные телесные повреждения. Самого момента удара не видел, после произошедшего собаку от него отвела ее хозяйка А., у которой при себе была деревянная палка.
По свидетельству жены Р., она видела, как осужденная нанесла удар палкой по колену мужа. Считает, что А., пытаясь увести собаку, наносила удары по животному, однако попала по колену потерпевшего.
Свидетели Ш. показали, что А. отгоняла собаку, которая в момент удара активно двигалась. Пытаясь остановить собаку, она взмахнула палкой. Куда пришелся удар, не заметили.
Таким образом, из показаний потерпевшего и свидетелей не следует, что удар А. был нанес потерпевшему умышленно.
В своих заявлениях, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения, Р. просил привлечь А. к уголовной ответственности за причинение ему менее тяжких телесных повреждений по неосторожности.
Иных доказательств, бесспорно свидетельствующих об умышленном причинении осужденной потерпевшему закрытого травматического вывиха надколенника левого коленного сустава, ни предварительным, ни судебным следствием не добыто.
При таких обстоятельствах вывод суда о наличии в действиях А. умысла на причинение Р. менее тяжкого телесного повреждения не соответствует фактическим обстоятельствам дела.
Установленные обстоятельства произошедшего, когда осужденная наносила удар палкой по собаке, находящейся в непосредственном контакте с Р., свидетельствуют о том, что А. проявила преступную небрежность, поскольку она не предвидела возможности наступления общественно опасных последствий своего действия – причинения Р. телесных повреждений, но в данном случае при необходимой предусмотрительности должна была и могла их предвидеть.
Поэтому приговор изменен с переквалификацией действий А. с ч. 1 ст. 149 УК на ст. 155 УК как причинение менее тяжкого телесного повреждения по неосторожности.
По ч. 3 ст. 159 УК ответственности за заведомое оставление в опасности подлежит лицо, которое само по неосторожности или с косвенным умыслом поставило потерпевшего в опасное для жизни или здоровья состояние.
По приговору суда Советского района г. Минска от 16.05.2016 К. осужден по ч. 1 ст. 147, ч. 3 ст. 159 УК.
В протесте прокурора города Минска, принесенном в президиум Минского городского суда, ставился вопрос об изменении приговора по следующим основаниям.
Виновность К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 147 УК, подтверждается исследованными в судебном заседании доказательствами.
Вывод суда о том, что К. умышленно нанес не менее двух ударов ножом в область груди и живота М., причинив последнему тяжкие телесные повреждения, является правильным.
Суд также признал К. виновным в том, что он оставил М. в опасности, будучи лицом, которое само с косвенным умыслом поставило потерпевшего в опасное для жизни и здоровья состояние.
Однако по делу достоверно установлено, что К., имея высшее медицинское образование, являясь практикующим врачом, используя нож общей длиной не менее 27 сантиметров в качестве орудия для причинения телесных повреждений, нанес им два удара в жизненно важные органы, в результате чего причинил М. тяжкие телесные повреждения по признаку опасности для жизни.
Специальные познания осужденного в области медицины, избранное орудие, количество травмирующих воздействий, локализация полученных М. телесных повреждений в области жизненно важных органов свидетельствуют о том, что К. действовал целенаправленно и, нанося удары ножом в грудную клетку и живот потерпевшему, осознавал, что может причинить тяжкий вред здоровью потерпевшего и желал его причинить, т.е. действовал с прямым умыслом.
Наличие у К. прямого умысла на причинение тяжких телесных повреждений исключает квалификацию его действий по ч. 3 ст. 159 УК.
Поведение К. после совершения преступления, который уснул в соседней комнате квартиры и не принял мер к оказанию помощи М., не требует дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 159 УК, поскольку в совокупности с иными обстоятельствами свидетельствует о наличии у него прямого умысла на причинение тяжких телесных повреждений потерпевшему и охватывается составом преступления, предусмотренным ч. 1 ст. 147 УК.
При таких обстоятельствах приговор нельзя признать законным и обоснованным, поэтому постановлением президиума Минского городского суда от 12.04.2017 он в части осуждения К. по ч. 3 ст. 159 УК отменен, а производство по делу прекращено.