Закладки

Официальная правовая информация
Информационно-поисковая система ”ЭТАЛОН-ONLINE“, 29.03.2024
Национальный центр правовой информации Республики Беларусь

О СОЛИДАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СУБСИДИАРНЫХ ДОЛЖНИКОВ В РАМКАХ ПРОЦЕДУРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВА), В ТОМ ЧИСЛЕ В СВЕТЕ ПОЛОЖЕНИЙ подп. 5.6 п. 5 ДЕКРЕТА ПРЕЗИДЕНТА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ ОТ 23 НОЯБРЯ 2017 г. № 7 «О РАЗВИТИИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА»

ФУНК Я.И.,

доктор юридических наук, профессор,

Председатель Международного арбитражного суда при БелТПП

 

 

Материал подготовлен
с использованием нормативных
правовых актов по состоянию
на 11 сентября 2018 г.

 

Возвращаясь к положениям Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», но уже тем, действие которых «напрямую не затрагивается» подп. 5.6 п. 5 Декрета Президента Республики Беларусь № 7, необходимо отметить, что «немаловажной», применительно к интересующим нас отношениям, представляется норма ст. 11 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», в силу которой поименованные выше лица несут субсидиарную ответственность по долгам юридического лица, в отношении которого возбуждена процедура экономической несостоятельности (банкротства), солидарно между собой.

В связи с указанным нельзя не отметить, что в соответствии со ст. 304 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее – ГК) при солидарной обязанности (ответственности) должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, причем как полностью, так и в части долга; кредитор, не получивший полного удовлетворения от одного из солидарных должников, имеет право требовать недополученное от остальных солидарных должников; солидарные должники остаются обязанными до тех пор, пока обязательство не будет исполнено полностью. При этом, в соответствии со ст. 306 ГК, исполнение солидарной ответственности полностью одним из должников освобождает остальных должников от исполнения кредитору; причем, если иное не вытекает из отношений между солидарными должниками: должник, исполнивший солидарную обязанность, имеет право регрессного требования к остальным должникам в равных долях за вычетом доли, падающей на него самого; неуплаченное одним из солидарных должников должнику, исполнившему солидарную обязанность, падает в равной доле на этого должника и на остальных должников.

Экстраполируя приведенные законодательные положения на интересующие нас отношения солидарной ответственности соответствующих лиц по долгам юридического лица в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства), необходимо, прежде всего, отметить, что солидарно между собой к субсидиарной ответственности в рамках описываемых нами отношений, применительно, например, к банкротству ООО (ОДО), могут быть привлечены: участники хозяйственного общества, бывшие участники ООО (ОДО), единоличный руководитель соответствующего ООО (ОДО) или лицо, выполняющее функцию его единоличного исполнительного органа, или лицо, возглавляющее его коллегиальный исполнительный орган (если в обществе образуется только коллегиальный исполнительный орган), и (или) ликвидатор (председатель ликвидационной комиссии), бывшие директора (генеральные директора) ООО (ОДО), лица, выполнявшие функцию его единоличного исполнительного органа, в том числе бывшие управляющие (управляющие организации), председатели правления (дирекции), ликвидатор (председатель ликвидационной комиссии), а также в определенных случаях члены коллегиального исполнительного органа (а также бывшие члены этого органа), члены совета директоров (наблюдательного совета) (а также бывшие члены данного органа), а кроме того, иные возможные лица, которые имели право и действительно давали обязательные указания или иным образом предопределяли действия соответствующего ООО (ОДО).

В связи с указанным интерес представляет вопрос: в каких долях (применительно к «внутренним» отношениям, то есть отношениям между собой) несут субсидиарную ответственность указанные выше лица (учитывая то обстоятельство, что применительно к «внешним отношениям», то есть отношениям с кредиторами, солидарная ответственность означает 100%-ю ответственность по долгу любого из солидарных должников)?

Данный вопрос «представляет не праздный интерес» в связи с тем, что применительно к тому же ООО доли, например, трех участников в уставном фонде могут быть в соотношении: 99 % – один участник и по 0,5 % – каждый из оставшихся двух участников.

Означает ли в интересующей нас ситуации, что и в рамках приведенного в примере соотношения долей между участниками в уставном фонде ООО, при признании всех участников ООО в качестве лиц, субсидиарно ответственных по его долгам в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства), будет действовать общее правило, предусмотренное ст. 306 ГК, о равных долях всех солидарных должников между собой?

Иными словами, если кредитор получит полное имущественное удовлетворение своего требования лишь с участника, доля которого в уставном фонде ликвидируемого в процессе банкротства ООО составляет 0,5 %, такой участник (в случае если к субсидиарной ответственности по долгам ликвидируемого в рамках банкротства ООО не будут привлечены никакие иные лица) сможет предъявить регрессное требование к двум оставшимся участникам, в том числе и к тому участнику, чья доля в уставном фонде составляет 99 %, в размере по 1/3 от выплаченной им суммы долга.

При этом не изменяется ли что-либо в ситуации предъявления регрессного требования в случае, если участник ООО, чья доля в уставном фонде составляет 99 %, является одновременно и директором ООО (если суд посчитал, что процедура экономической несостоятельности (банкротства) была возбуждена в отношении ООО благодаря деяниям всех трех участников)?

И, наконец, «как участвуют в распределении долей ответственности» лица, признанные субсидиарно ответственными по долгам ООО, не имеющие доли в уставном фонде соответствующего ООО?

Отвечая на поставленные вопросы, отметим следующее:

· во-первых, ст. 306 ГК через порядок предъявления регрессного требования солидарного должника, исполнившего обязательство перед кредитором, к другим солидарным должникам фактически (да и юридически) устанавливает общее правило «внутреннего распределения долей ответственности» между солидарными должниками, признавая в качестве такового правила «равную долю ответственности каждого из солидарных должников». Иными словами, если вся солидарная ответственность соответствующих лиц перед кредиторами составляет в процентах 100 %, то, если солидарных должников трое (как в приведенном нами выше примере), доля ответственности каждого из этих солидарных должников (в рамках взаимоотношений между собой) составляет по 1/3. Если солидарных должников четверо, то «внутренняя доля ответственности каждого из них» – по 25 % и т.д.;

· во-вторых, та же ст. 306 ГК наряду с общим правилом, по нашему мнению, содержит изъятие из общего правила, указывая на то, что «внутренняя доля ответственности» солидарных должников равна, но лишь при условии, если иное не вытекает из отношений между солидарными должниками. Иными словами, как в силу соглашения (договора) между солидарными должниками (а), так и в силу законодательства (б), и даже исходя из природы соответствующих юридических отношений (в), изложенный выше принцип «внутреннего распределения долей ответственности» между солидарными должниками» может быть изменен. Тем самым «внутренняя доля ответственности» одного солидарного должника может быть 90 %, а двух других – по 5 %. При этом «внешне», то есть перед кредитором (кредиторами), каждый из них отвечает в размере «100 % ответственности»;

· в-третьих, в связи с приведенным общегражданским подходом возникает вопрос: есть ли изъятие из общего правила «внутреннего распределения долей ответственности» применительно к солидарной ответственности определенных лиц по долгам ликвидируемого юридического лица в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства)? Отвечая на указанный вопрос, отмечаем, что в белорусской правоприменительной практике не известно ни одно соглашение (договор) между субсидиарными должниками по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица, в котором бы присутствовало «изменение внутренних долей ответственности». В связи с указанным интерес представляет, а нет ли интересующего нас изменения в силу законодательства или правовой природы отношений;

· в-четвертых, «удовлетворяя интерес», обозначенный в предыдущем абзаце, отмечаем, что ст. 11 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», установив солидарную ответственность субсидиарных должников в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства), ничего не предусматривает по интересующему нас вопросу, то есть не регулирует «внутреннее распределение долей ответственности» солидарных субсидиарных должников по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица. То же можно сказать и применительно к иным статьям данного Закона;

· в-пятых, нельзя не указать и на то обстоятельство, что ни ГК, ни Закон Республики Беларусь «О хозяйственных обществах», ни иные законодательные акты Республики Беларусь также не изменяют «общее правило «внутреннего распределения долей ответственности» применительно к солидарной ответственности определенных лиц по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица. Таким образом, мы констатируем, что и «законодательного основания» для изменения «внутреннего распределения долей ответственности» солидарных должников по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица нет;

· в-шестых, правда, в связи с рассматриваемым «законодательным основанием» нельзя не отметить, что если, применительно, например, к ООО или АО, в белорусском праве действительно ничего не говорится о «распределении долей ответственности между участниками общества», в свете того, что ст. 86 ГК лишь указывает применительно к ООО, что, по общему правилу, участники данного общества не отвечают по обязательствам ООО и лишь несут риск убытков, связанных с деятельностью ООО, в пределах стоимости внесенных ими вкладов, а ст. 96 ГК предусматривает, что акционеры не отвечают по обязательствам акционерного общества и опять же лишь несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им акций, то ст. 94 ГК устанавливает, что участники общества с дополнительной ответственностью солидарно несут субсидиарную ответственность по его обязательствам своим имуществом в пределах, определяемых уставом общества, но не менее размера, установленного законодательными актами; при этом при экономической несостоятельности (банкротстве) одного из участников его ответственность по обязательствам общества распределяется между остальными участниками пропорционально их вкладам, если иной порядок распределения ответственности не предусмотрен уставом общества. Правда, ст. 112 Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» несколько корректирует нормы ГК (а, по нашему мнению, в действительности, отступает от положений ГК), устанавливая, что участники ОДО солидарно несут субсидиарную ответственность по его обязательствам своим имуществом в пределах, определенных уставом общества, но не менее размера, установленного законодательными актами, пропорционально вкладам этих участников в уставном фонде ОДО; при этом уставом ОДО может быть предусмотрен иной порядок распределения дополнительной ответственности между его участниками; причем при экономической несостоятельности (банкротстве) одного из участников ОДО либо недостаточности имущества одного или нескольких участников ОДО для обеспечения причитающихся с них долей дополнительной ответственности его (их) ответственность по обязательствам этого общества распределяется между остальными участниками пропорционально их вкладам, если уставом ОДО не предусмотрен иной порядок распределения ответственности. (Таким образом, Закон Республики Беларусь «О хозяйственных обществах», в отличие от ГК, вносит изменения в общий принцип «внутреннего распределения долей ответственности» применительно к общей солидарной ответственности участников по долгам ОДО (термин «общей ответственности» в данном случае применен в контексте ответственности участников по долгам ОДО, исходя из существа (природы) данной организационно-правовой формы юридического лица, и в отличие от ответственности участников по долгам ОДО в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства)), устанавливая такое распределение долей не в силу принципа «равенства», а исходя из размера вкладов участников в уставной фонд ОДО, а также предусматривая возможность определения уставом конкретного ОДО иного принципа «внутреннего распределения долей ответственности». Кроме того, Закон Республики Беларусь «О хозяйственных обществах», по сравнению с ГК, предусматривает «перенесение» доли ответственности с конкретного участника ОДО на остальных участников ОДО не только в случае экономической несостоятельности (банкротства) участника, но и в случае «просто» недостаточности имущества у соответствующего участника. В связи с указанным несоответствием положений ГК и Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» необходимо отметить, что, с одной стороны, в силу п. 3 ст. 94 ГК к ОДО применяются правила ГК об ООО постольку, поскольку иное не предусмотрено законодательными актами; в силу же п. 3 ст. 86 ГК правовое положение ООО, права и обязанности его участников определяются законодательством об обществах с ограниченной ответственностью, а раз так, то и Законом Республики Беларусь «О хозяйственных обществах»; но, с другой стороны, в силу ст. 3 ГК, а также Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК; в случае расхождения указанных актов с ГК действует именно ГК. Мы же в данном случае усматриваем не просто «толкование» Законом Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» положений ГК, а выход данным Законом за пределы норм ГК. То есть установление Законом норм, отличных от норм ГК. И последнее, применительно к общей ответственности участников ОДО, имеет значение, но в свете приведенных ниже рассуждений практически не оказывает никакого влияния на интересующие нас отношения.) Из приведенного законодательного регулирования ОДО можно попробовать сделать вывод, что применительно к ОДО законодатель установил иной подход «внутреннего распределения долей ответственности» между солидарными должниками (а раз так, то и между солидарными должниками в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства) ОДО), основываясь на размерах вкладов участников ОДО в его уставный фонд. Однако применительно к сделанному выводу необходимо признать его некорректность, так как, с одной стороны, речь в законодательной норме идет исключительно о так называемой общей ответственности участников ОДО (о ее сути – см. выше), а не об их ответственности в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства); с другой стороны, законодатель в ГК даже применительно к этой «общей ответственности» не предусмотрел напрямую правило об изменении «внутреннего распределения долей ответственности»; он (законодатель) это сделал лишь в отношении ситуации, связанной с экономической несостоятельностью (банкротством) одного из участников ОДО при «распределении долей ответственности» в рамках общей ответственности участников по долгам ОДО. В Законе Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» он (законодатель) к рассматриваемому последним вопросу подошел иначе, но это напрямую не влияет на суть интересующих нас отношений, так как установление в Законе Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» иного принципа «внутреннего распределения долей ответственности» не распространяется на солидарную субсидиарную ответственность в рамках процедуры экономической несостоятельности (банкротства) ОДО, а относится лишь к уже упомянутой выше «общей» солидарной субсидиарной ответственности участников по долгам ОДО. Таким образом, мы констатируем, что в белорусском праве не наблюдается «законодательной основы» иного, по сравнению с общим правилом, «внутреннего распределения долей ответственности»;

· в-седьмых, в рамках описываемых отношений остается проанализировать, а не вытекает ли из существа отношений «иное «внутреннее распределение долей ответственности». И, применительно к хозяйственным обществам, то есть ООО, ОДО, АО, мы могли бы при определенных условиях порассуждать на данную тему и при соответствующем подходе Верховного Суда Республики Беларусь (которого просто нет) признать, что если в ООО, как в рамках приведенного нами примера, одному участнику принадлежит доля в уставном фонде в размере 99 %, а два оставшихся участника имеют доли в уставном фонде в размере по 0,5 %, то «внутреннее распределение долей ответственности» должно было бы исходя из внутренней природы отношений соответствовать соотношению долей участников в уставном фонде ООО. Кстати, нельзя не отметить, что, как нами показано выше, применительно к общей ответственности участников по долгам ОДО белорусский законодатель указывает на «внутреннее распределение долей ответственности» не исходя из размера долей участника в уставном фонде ОДО, а исходя из размеров внесенных ими вкладов в уставный фонд ОДО. И это в той ситуации, когда Закон Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» допускает диспропорциональность между вкладом в уставный фонд ОДО и долей участника в уставном фонде ОДО, то есть вклад одного из участников может быть 100 тысяч рублей, а второго – 1 рубль; при этом доля в уставном фонде ОДО первого участника может составлять 10 %, а доля в уставном фонде второго участника – 90 %. При этом, правда, оба из изложенных выше подходов могли бы быть скорректированы (изменены, а точнее «отменены») с учетом перехода от принципов «соотношение долей участников в уставном фонде хозяйственного общества» и «соотношение вкладов участников в уставный фонд ОДО» к принципу «соотношение количества голосов, принадлежащих участникам в общем собрании участников». Последнее объясняется тем, что в силу Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» в ООО и ОДО допускается диспропорциональность между долей в уставном фонде и количеством голосов в общем собрании участников, в соответствии с положениями устава соответствующего ООО (ОДО), то есть, например, в силу устава конкретного ООО (ОДО) доля участника в уставном фонде общества может быть равна 10 %, но при этом у него может быть 90 % голосов в общем собрании участников (и, соответственно, наоборот). Применительно же к акционерному обществу, белорусский законодатель предусматривает возможность эмиссии «безголосых» привилегированных акций (до 25 % уставного фонда). В этой ситуации доля в уставном фонде в хозяйственном обществе может не соответствовать «влиянию» конкретного участника на принимаемое хозяйственным обществом решение, а раз так, то и «распределяемая доля в последствиях принятия соответствующих решений» также, скорее, могла бы базироваться не на «доле участия в капитале», а на «доле влияния на принятие решений». Однако все указанные выше рассуждения не имеют под собой «никакой почвы» в свете того, что к солидарной ответственности по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица могут быть привлечены, да и привлекаются реально, не только участники хозяйственного общества, но и иные указанные выше лица, которые не имеют никакой доли в уставном фонде хозяйственного общества, не вносили никакие вклады в его уставный фонд и не имеют никаких голосов в общем собрании участников. В свете последнего изложенного обстоятельства нам и представляется, что предусмотреть «иное «внутреннее распределение долей ответственности» между солидарными должниками по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица нельзя, так как не для всех субсидиарных солидарных должников приведенные выше критерии «подходят». Иными словами, если директор ООО не имеет доли в его уставном фонде, но суд признал, что его деяния, наряду с деяниями участников, привели к возбуждению процедуры экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица, то в такой ситуации «директора некуда вписать» применительно «к внутреннему распределению долей ответственности» исходя из критерия «доля в уставном фонде», «вклад в уставный фонд» или «количество голосов в общем собрании участников»;

· в-восьмых, в связи с изложенным мы склонны признать, что приведенное выше общее правило, содержащееся в ст. 306 ГК, распространяется и на интересующие нас отношения. Правда, имеющаяся в настоящее время судебная практика «несколько корректирует» указанное общее правило, прежде всего, в отношении бывших руководителей юридического лица – банкрота. А именно, экономические суды Республики Беларусь исходят из того, что бывшие руководители юридического лица, аналогично как и его бывшие участники (собственники имущества), и т.д. (имеется в виду по отношению к «бывшим») должны отвечать лишь в отношении тех сумм долга, не покрытых за счет имущества ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица, к которым они имеют «непосредственное отношение», то есть применительно к тем суммам долга юридического лица – банкрота, которые возникли в период их руководства юридическим лицом или «участия» в юридическом лице. Приведенный судебный подход представляется справедливым, однако применительно к указанным выше законодательным нормам мы не видим его «законодательной основы». Правда, отраженный подход мог бы основываться на «существе отношений», что, по нашему мнению, также допускается ст. 306 ГК;

· в-девятых, исходя из изложенного, констатируем, что на данный момент законодательный подход состоит в следующем: все указанные выше лица несут солидарную ответственность по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица исходя из принципа равенства при «внутреннем распределении долей ответственности» (за исключением так называемых «бывших руководителей и т.д.»).

Однако нам представляется, что указанное «равенство долей ответственности», как и в целом солидарная ответственность всех привлеченных к субсидиарной ответственности должников, не полностью соответствует существу отношений, а точнее, в ряде случаев (и таких случаев немало) вообще не соответствует указанному существу (например, когда речь идет о солидарности ответственности и «равенстве долей внутренней ответственности» участника, чья доля в уставном фонде равна 99 %, и участника, чья доля в уставном фонде составляет 0,5 %, а кроме того, единоличного руководителя соответствующего юридического лица и т.д.).

Исходя из изложенного:

· во-первых, мы бы считали корректным учитывать при распределении долей ответственности то, насколько действия конкретного привлеченного к субсидиарной ответственности должника повлияли на возбуждение процедуры экономической несостоятельности (банкротства), а самое главное, насколько действия соответствующего лица повлияли на размер того долга, который должны погасить субсидиарные должники. А раз так, то речь вроде бы не должна идти о солидарной ответственности субсидиарных должников;

· во-вторых, однако, изложенный в предыдущем абзаце подход не учитывает того обстоятельства, что зачастую как само возбуждение процедуры экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица, так и существенное увеличение размера долга ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица может произойти не исходя из действия одного какого-либо лица, а исходя из действий определенного количества привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц. А раз так, то раз соответствующее негативное последствие вызвано не одним лицом, а несколькими лицами, то указанные лица «могли бы отвечать» и солидарно;

· в-третьих, но при этом, по нашему мнению, солидарная ответственность должна распространяться не на всех субсидиарных должников одновременно и не на всю сумму долга, к погашению которой привлекаются субсидиарные должники.

Тем самым, базируясь на изложенном, считали бы корректным привлечение к ответственности конкретных субсидиарных должников именно в части тех сумм долга ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица, к возникновению которых или существенному увеличению которых они имеют отношение.

Иными словами, представляется корректным «разделить» сумму долга, к удовлетворению которой привлекаются субсидиарные должники, на ряд частей, применительно к которым ответственными являются не все привлекаемые к субсидиарной ответственности должники, а лишь те из них, которые имеют причинно-следственную связь с возникновением или увеличением указанной суммы долга.

Таким образом, в отношении каждой конкретной части долга будет наблюдаться «конкретная группа субсидиарных должников».

А вот между «членами такой группы» могла бы быть установлена именно солидарная ответственность.

Однако применительно к «внутреннему распределению долей ответственности» между членами такой группы речь могла бы идти не о равенстве долей, а о разных по величине долях применительно к «разной доле виновности» соответствующих членов группы в «возникновении или увеличении соответствующего долга».

Приведенный в предыдущем абзаце подход, конечно же, может вызвать проблему при правоприменении, связанную с «определением степени виновности» соответствующего субсидиарного должника.

Но указанная проблема могла бы быть решена «наработкой ряда кейсов», то есть конкретных подходов применительно к конкретным делам, в рамках которых судами устанавливалось бы некое «устойчивое сочетание внутреннего распределения долей ответственности».

(Например, если в возникновении конкретного долга виновны руководитель ООО, совершивший соответствующую сделку, и участники этого ООО, которые в рамках общего собрания участников одобрили данную сделку, то применительно к «внутреннему распределению долей ответственности» речь можно было бы вести о соотношении таких долей в размере: 60 % (руководитель ООО) на 40 % (участники ООО); причем применительно к последним также можно было бы ввести «дополнительное соотношение долей», исходя из количества голосов участников в общем собрании участников. При этом отмечаем, что данный пример «внутреннего распределения долей ответственности» не рассматривается нами в качестве показателя точного определения соотношения долей, а приводится именно в качестве одного из вариантов такого возможного определения.)

В связи с изложенным отмечаем, что приведенные последними рассуждения – это не более чем предложение по «будущему» изменению законодательства, так как исходя из проанализированного законодательного подхода солидарная ответственность всех привлекаемых к субсидиарной ответственности должников с изложенным выше принципом равенства при «внутреннем распределении долей ответственности» остается неизменной.

При этом, для того чтобы белорусскому законодателю «было легче отойти» от приведенного выше подхода, отмечаем, что на данном этапе на основе измененного российского Закона о банкротстве Верховный Суд Российской Федерации применительно к рассматриваемым нами отношениям «предлагает более диверсифицированный подход».

А именно, в соответствии с п. 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», если «несколько контролирующих должника лиц действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно. В целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. Пока не доказано иное, предполагается, что являются совместными действия нескольких контролирующих лиц, аффилированных между собой. Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо друг от друга и действий каждого из них было достаточно для наступления объективного банкротства должника, названные лица также несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве). Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо и действий каждого из них, существенно повлиявших на положение должника, было недостаточно для наступления объективного банкротства, но в совокупности их действия привели к такому банкротству, данные лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в долях (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, пункт 1 статьи 1064 ГК РФ). В этом случае суд распределяет между ними совокупный размер ответственности, исчисляемый по правилам абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве, определяя долю, приходящуюся на каждое контролирующее лицо, пропорционально размеру причиненного им вреда. При невозможности определения размера причиненного вреда исходя из конкретных операций, совершенных под влиянием того или иного лица, размер доли, приходящейся на каждое контролирующее лицо, может быть определен пропорционально периодам осуществления ими фактического контроля над должником».

И, наконец, отмечаем, что в случае если реальная исполнимость привлечения к субсидиарной ответственности соответствующих лиц по долгам ликвидируемого в процессе экономической несостоятельности (банкротства) юридического лица действительно повысится, то актуальность приведенной проблемы будет достаточно высокой, а раз так, то ее будет необходимо решать тем или иным путем.

В связи с нормами Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», которые продолжают действовать и после вступления в силу подп. 5.6 п. 5 Декрета Президента Республики Беларусь № 7, необходимо также отметить положения ст. 11 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», предусматривающие, что субсидиарная ответственность возлагается на поименованных выше лиц и в случае прекращения права собственности на имущество юридического лица, в отношении которого возбуждена процедура экономической несостоятельности (банкротства), выбытия из состава участников (учредителей) такого юридического лица, прекращения трудовых отношений с ним, а также прекращения права давать обязательные для него указания либо иным образом определять его действия в течение 10 лет с момента возбуждения производства по делу об экономической несостоятельности (банкротстве).

Здравствуйте, данный браузер не поддерживается нашей системой, для продолжения работы воспользуйтесь другим браузером.